У колодца стояла крестьянка весьма справно одетая, в расшитой коротене. Она ловко перекинула на край полное деревянное ведро, и уставилась на приближающуюся Йару, вид которой вызывал недоумение.
Та подошла не спеша, наклонила голову в приветствии. Женщина, не дав ей выпрямиться, тут же жужжащим голоском спросила:
– Откуль такая бредёт, ты, случаем, не поскуда ли?
Йара не обиделась, спокойно и без укора подняла глаза:
– С сибирской стороны иду. Чужого никогда не брала, да и даром мне его не надо, и ложь не говорю, не по мне это…
– Чё зря девку мотаешь, – раздался сзади тяжелый женский голос.
Йара чуть поворотила голову; большая женщина укутанная множеством тканых платков добродушно улыбалась.
– Вечно тебе, Фекла, воры мерещатся, всё за добро своё душку рвешь? Вишь босая девка, с бошкой непокрытой, знать нечего нацепить-то; какая ж это воровка, – продолжала она.
Фекла нервно перелила воду, в сердцах бросила на крышку колодца ведро:
– Ой и икнётся тебе твоя доброта, Сойка.
И демонстративно, ухватив вёдра, зашагала прочь. Сойка махнула на нее всед рукой, мол, не обращай внимание и с горечью оглядела Йару:
– Ох, и смерзла же ты, идём, я тебе обутки найду и напою чаем.
Йара не стала сопротивляться, очень хотелось отдохнуть и испить чая; поклонилась в знак благодарности, и они пошли к домам, четким рядком стоящим на пригорке. Дома были все большие, справные, с крышами – двускатками и на их стыке с гусиными головами. Уловив Йарин взгляд на козырек, Сойка рассмеялась ее недоумению и пояснила:
– Это шоб птица хороша родилась и никакие черти этого испоганить не смогли, обережка такая. Не видала что ль?
В Горбунке водилось много домашней птицы; а это и еда, и перины, и для продажи хорошо, поэтому таким хозяйством дорожили и оберегали, как могли.
Женщины уже стали подходить по протоптанной дороге к избам, как Йара остановилась, вроде и заносит ногу, чтобы ступить, а не может.
– Устала? – Сочувственно спросила Сойка, сама тяжело поднимаясь в гору.
Но Йара не ответила и отступила вправо. Пошла полубоком, огибая большой кусок земли, не сводя с него глаз. Для других это была лишь пустошь на пригорке, покрытая желтизной травы и слякоти, а Йара видела, как минет более двух сотен лет, так завозятся здесь крестьяне местные в строительстве и взметнётся белоснежными стенами красивая церковь.