– Ну, и что ты притих, порочный ваятель? Сочиняешь новые стишки? Или, может быть, выдумываешь очередной образ порнографической скульптуры, желая увековечить лик, явившийся тебе во время сатанинской мессы демоницы? Не мудри, Саша! Не мечтай о мести! Ты сам виноват в своих проблемах… ведь если бы ты вёл себя приличней, и смолоду старался бы соответствовать духу времени и реальным потребностям общества, то не занимался бы чёрти чем, не строил бы романтически глупых проектов! Если бы учился компьютерной грамотности и правилам игры, по которым живёт современное цивилизованное общество, не обманывая себя вычитанными в старинных книжках идеализмами о честном труде и индивидуальном творчестве, то, наверное, и природу бы имел более соответствующую человеку 21-го века, а не неандертальца, спокойно обходясь без извращений и чрезмерных сексуальных потребностей, проживая день за днём спокойно, сидя за компьютером, или ходя в офис – на работу – как это делают все нормальные люди! Ты проиграл… смирись с этим! И, если не можешь исправиться, то иди обратно в свою комнату резать пни и сочинять памфлеты! Думаю, Александр найдет новых покупателей через интернет, если не обозначит на сайте твоего легендарного имени. Жизнь продолжается! И, если проиграл, то отойди в сторону и притихни, чтобы не мешать тем, кто сильнее и умнее тебя! – оглядев сыновей презрительным взором, решилась выступить с завершающей спор речью мать.
От прозвучавших в напряженной тишине её слов, воздух комнаты зазвенел ещё гуще насыщенным молчанием враждебного противостояния загнанных в угол игроков, поставленных перед необходимостью сдаться на милость победителя, либо нападать, не оставляя ситуации шансов для доброго человеческого разрешения.
В этой тиши, где было слышно даже доносящееся из сотовой трубки ожидающее чавканье уверенного в своей победе Виктора Викторовича, наш майор глядел на сжавшегося в комок и раздавленного словами и мыслями Пушкина с сожалением и болью, не угадавшего счастливую команду болельщика, чувствуя даже, как глаза, меряющего тело старшего брата в высоту Александра-младшего – и те – наполнены досадой и отчаяньем от невозможности что-либо изменить.
– Иди, иди – кайся или греши, но не стой здесь, раздражая меня своим позорным видом! Можешь даже помолиться на фотографию своего покойного отца, прося у него поддержки или прощения. Я думаю даже, что он поймет тебя, хотя сам в подобной ситуации оказывался вряд ли. Иди, ты проиграл, Саша! – ещё раз всколыхнула тишину исхода мать, напитав атмосферу комнаты своей властной волей отомстительницы за нанесенные ей когда-то оскорбления от, похожего на своего сына и умершего при своей чести отца Пушкина.