Осенью, когда жатва заканчивалась, амбары наполнялись доверху, а урожай был продан, наступало короткое затишье. В такие редкие дни Арсений уходил далеко от села, забирался на высокий берег реки и, подолгу сидя на краю обрыва, всматривался в безбрежное хвойное море тайги, уходящее за горизонт, где оно сливалось с небом. Он вдыхал полной грудью свежий воздух, стараясь уловить вкус свободы, о которой грезил. Но дни становились короче, солнце, лишь мелькнув на небосводе, быстро опускалось за горизонт, окутывая облака прощальными лилово-багровыми отблесками. Тогда Арсений нехотя поднимался и медленно, понурив голову, возвращался в село.
По дороге он часто встречал путников, спешащих в Вятку по своим делам – в телегах, колясках, верхом. Порой кто-нибудь подвозил его, и из разговоров он узнавал, что по пути негде остановиться на ночлег, негде подкрепиться и передохнуть от долгого пути.
– Эх! – думал юноша. – Если бы у меня были деньги, я бы развернулся так, что и отец позавидовал бы мне!
И все его мечты, быть может, так и остались бы лишь фантазиями, если бы не один трагический случай…
Однажды зимой, после крещенских морозов, глава семейства, Филипп Григорьевич, отправился в гости к родственникам в соседнее село, взяв с собой двух старших сыновей – Петра и Алексея. Юного Филиппа отец по какой-то причине оставил дома.
Утро выдалось ясным и солнечным. Яркие блики, словно алмазная россыпь, сверкали на белоснежных сугробах, а зелёные сосны, покрытые инеем, играли на свету изумрудными переливами. Ничто не предвещало беды. Семейство, укутанное в тёплые тулупы, отправилось в путь на дорогих санях, покрытых красочными узорами и лаком, запряжённых парой холёных вороных коней. Этих лошадей Филипп Григорьевич специально держал в отдельном стойле, чтобы демонстрировать своё богатство и успех жителям села.
По укатанной дороге сани скользили быстро, и спустя три часа путники добрались до соседнего села. Дальние родственники встретили зажиточного гостя с сыновьями радушно: гостеприимное застолье, долгие душевные разговоры затянулись, и незаметно наступил вечер.
За окном сгущались сумерки. – Пора возвращаться домой, – тяжело поднялся из-за стола Филипп Григорьевич. – Может, останетесь на ночь? – родственники хором стали уговаривать его. – Мы положим постели вам на лавках, а утром все вместе позавтракаем, и вы спокойно отправитесь в дорогу.