Филипп Григорьевич уже было согласился, но тут вмешались сыновья: – Батенька, давайте останемся, ещё немного посидим за столом, поговорим с родными. Здесь так хорошо!
Такое поведение не пришлось по душе своенравному отцу. Он лишь нахмурился: – Нет! Едем домой! Нас мать, поди, заждалась.
Никакие уговоры больше не действовали. Он топнул ногой и велел сыновьям запрягать сани. К тому времени небо затянулось мрачными тучами, и на улице стало ещё темнее. Родственники вновь попытались уговорить гостя, но он был непреклонен. – Спасибо, но у меня с утра много дел, да и супружница моя переживать будет, – сказал он, прикрикнув на сыновей, чтобы те поторапливались.
Когда повозка покинула село, потянулись глухие леса. С севера задул ветер, сначала лёгкий, затем усилившийся, с неба повалил крупный снег. Вскоре поднялась метель, раздувая снежную пургу, а лошади сбавили шаг, боясь сбиться с дороги. – Что, сынки, испугались? – грубо бросил отец. – Бури не видели, что ли?
Он с презрением взглянул на притихших юношей и резко хлестнул лошадей поводьями. Но внезапно кони остановились, их уши нервно зашевелились. Они что-то услышали… или, скорее, учуяли. Умные животные всем видом показывали хозяину, что впереди таится опасность. – Ну, окаянные, что встали?! – Филипп Григорьевич достал кнут и попытался подстегнуть лошадей, но те не сдвинулись с места, лишь фыркали, мотая головами и переминаясь с ноги на ногу.
– Папаня, постойте, – вдруг подал голос старший сын Пётр. – Прислушайтесь, вы разве не слышите?
Филипп Григорьевич собирался было крепко обругать парня, но осёкся. Сквозь гул вьюги раздавалось завывание… до боли знакомое, жуткое, пронизывающее до костей. – Волки! – пронеслось у него в голове.
Воспоминания хлынули волной: в детстве, когда он ехал с родными так же по ночному лесу, серые хищники настигли их обоз, долго гнались по дороге… Тогда лишь чудо спасло людей от неминуемой гибели.
Страх отрезвил Филиппа Григорьевича. С силой хлестнув лошадей, он погнал их вперёд. Обезумев от боли, кони рванулись так резко, что сани чуть не перевернулись. Повозку мотало из стороны в сторону, за ней неслась стая – десятки волков. Теперь они не выли, а молча преследовали добычу, экономя силы для броска. Их животы сводило от голода, и они были готовы во что бы то ни стало настигнуть беглецов.