– Почему улицу до сих пор не привели в порядок?
– Так это же место преступления, – ответил мужчина с фотоаппаратом, всем своим видом подозрительно напоминавший журналиста. – Никому не разрешают ни прикасаться, ни снимать своё добро, пока не найдут виновника. Хотя по мне, это просто отличная приманка для туристов! – Он сделал ещё пару снимков, прежде чем отправился в толпу недовольных жителей вызнавать сочные подробности.
Задал ты задачку, заноза потусторонняя, нечего сказать! Тут анонимным пожертвованием уже не откупишься.
– А я говорю: видела! Своими глазами видела, призрак это сделал.
– Да что ты могла видеть, слепая ты курица?
– А то, что твой муженёк ночью к той шлындре с третьего этажа ходил.
– Ты опять на моего мужика наговариваешь? Какого чмуха болотного ты за ним следишь по ночам? Увести что ль хочешь? Да он и не взглянет на такую половую тряпку, как ты!
– Потому что засматривается только на гулящих девок!
Перепалка между двумя соседками, грозящая превратиться в настоящую потасовку, на какое-то время отвлекла присутствующих от ныне главной примечательной особенности улицы, что было на руку загадочной охотнице. В данном случае, спасительнице следовало отвести малейшие подозрения от паранормального рецидивиста.
– Я слышала, что подобные арт-инсталляции создаёт группа неуловимых художников-бунтарей. В соседнем городе полиции, к сожалению, так и не удалось их поймать.
Взревел мотор мотоцикла, и девушка в чёрном оставила позади возмущённую толпу, которая взвыла пуще прежнего, когда узнала, что это не просто чья-то злая шутка, а «художественное видение современного общества». Как и следовало ожидать, люди сами сделали за неё всю работу.
На сей раз странная, связанная неестественными узами парочка отделалась лёгким испугом.
– И в чём тут искусство?
– Ты спрашиваешь не того парня.
– Так ты же художник!
Влад глубоко вздохнул: ему не хотелось вновь заводить опостылевший разговор о его способностях управляться с карандашом и ластиком. Он порядком устал в колледже, а через пару часов ему отправляться на работу. Ещё эта взбесившаяся из-за пустяка толпа преграждала путь до дома!
– Я рисую шаржи. Временами что-то с натуры. Это не делает меня экспертом и художественным критиком.
– И тебя нисколько не задевает, что твои трусы выставлены на всеобщее обозрение? Вон они, кстати.