– Ну раз выполнил, давай послушаем, – насмешливо протянул преподаватель и сел. Стул под ним жалобно скрипнул и словно бы стал ниже.
Закрыв книгу, Арм положил ее на край учительского стола.
– Баллада на Древнем. Мне читать на нашем или аллотарском?
– Шутить изволишь, юноша?
– Нет, просто уточняю.
– Ах, уточняешь… – пригладив бороду, преподаватель смерил его колким взглядом. Судя по стершимся на груди нашивкам, он был в звании боевого ручника. – Ну что ж, раз сам нарываешься, читай на аллотарском.
Услышав раздавшиеся с дальних рядов смешки, он нахмурился и добавил:
– Я заметил, что у тебя вырвана пара страниц… Можешь взять мою книгу.
Отметив, кто смеялся, Арм покачал головой.
– Благодарю, но нет. Я готовил задание, поэтому книга не нужна.
Повернувшись к сидящему за переднем столом Вару, он встретил его беспокойный взгляд и, улыбнувшись, речитативом начал пересказ. Переписываемые некогда строчки пестрели перед глазами, не давая сбиться. Увлекшись, Арм начал рассказывать с выражением и паузами, как учил арфист, а потом и вовсе запел. Петь он любил, и помимо баллад, знал множество сказаний – они помогали коротать время в дождливые дни и весенние недели, когда замковый сад закрывался от всех из-за кошачьих свадеб. Баллада об Арматее была одной из самых мрачных. В ней рассказывалось о гибели тысячи воинов при сражении с аллотарами на полях Амон-Рэта и про создание Совета Десяти. Все эти события легли в основу недавних трагедий и обстоятельств его собственного рождения, а потому трогали душу.
– Ну что ж, – дождавшись, когда он закончит, тихо сказал преподаватель и грузно встал. – Признаюсь, не ожидал. Молодец. – Подойдя, он потрепал Арма по волосам. – Здесь тебе делать нечего. Кто учил?
– Я из Варута, – глядя в пол, ответил Арм. – Библиотеки открыты к посещению, а у меня было много свободного времени. Учили те, у кого находилась возможность. Все понемногу. Аллотары из Княжества тоже захаживали – у нас же лошадьми торгуют…
– Ясно. Садись. Вырванные страницы вставишь сам. Все необходимое есть в классе.
Кивнув, Арм взял книгу и вернулся на свое место. Он был недоволен собой. Не следовало выказывать таких знаний, но чужая подлость слишком сильно резанула по сердцу. Его наверняка специально выманили из класса, чтобы подставить с Древним. И ладно бы кто-то из юнцов, но запятнали честь боевого офицера, а это наводило на очень нехорошие мысли о возможностях Фаррама. Если тот шантажировал сына предателя, то теми же методами мог воздействовать и на ручника. Значит, генерала окружали ненадежные люди, что создавало опасность для всего гарнизона. И о первом, и о втором дяде следовало услышать прежде, чем узнает мать, иначе могли полететь головы не только виновных, но и всей верхушки Академии.