– Ладно, – облизав пересохшие губы, Вар незаметно кивнул. – Только обернись быстрее. Я с ума сойду от этих мыслей. Сегодня ночью сплошные кошары снились. Я даже соседей своими криками разбудил. Теперь вот, думаю, неспроста…
Тар помрачнел.
– Не одному тебе снились кошмары, Вар. Я тоже почти не спал. Будем надеяться, что это из-за грозы. Гремело знатно.
Он на мгновенье задумался и, видя, что все потихоньку начали расходится, быстро спросил:
– Как зовут твою мать?
– Элай, дочь Рава, – одними губами произнес Вар. – А брата – Элар, он…
– Понял, – перебив, Арм знаком велел ему замолчать и, подозвав стоявшего неподалеку Эндэма с нажимом сказал: – Мне нужно пару минут, чтобы переговорить с госпожой Линни с глазу на глаз. Подеритесь, упадите в обморок, устройте истерику… Придумайте любую причину, только задержите остальных, ясно?
Не дожидаясь ответа, Арм повернулся и побежал к учебному корпусу. Оставалось надеяться, что Линни сегодня не опоздает.
В кабинете стояла духота, хотя все окна были распахнуты и ветерок шевелил разложенные на шкафу стопки листов. Скрипнула от скозняка, закрывшаяся за спиной дверь. Удивленно подняв голову от раскрытой книги, Линни отбросила со лба тронутую сединой рыжую челку и сдвинула тонкие брови. В глазах ее мелькнула тревога.
– Что с тобой, дитя?
Не в силах унять дрожь, Арм несколько раз глубоко вдохнул и, стремительно подойдя к шкафу, взял листок и чернильницу с пером. Ему надо было написать всего несколько строк, да и то на случай, если Вар окажется прав. По-другому он никак не мог вмешаться.
– Что происходит? – уже строже спросила Линни, поднимаясь. – Будь добр объясниться!
Молча подойдя, он протянул ей бумагу. Прочтя, она побледнела и сурово сжала губы.
– Это безрассудно. И опасно.
– Вы предлагаете ничего не делать?
– Да. К сожалению, да. И могу тебе сказать, что эта женщина в списках значилась. Она виновна. Возможно, ее уже казнили.
Отпрянув, Арм протестующе замотал головой.
– Я не стану просто сидеть и слушать эти барабаны! Всех не смогу, но хотя бы одну… Ради ее детей! Должно же быть хоть какое-то снисхождение, учитывая обстоятельства!
Линни улыбнулась.
– Ты похож на мою покойную госпожу, мальчик. Жаль только, никому нет дела до твоего мнения. Нынче закон превыше милости и, надо сказать, народ это заслужил. Ты знаешь, что было двенадцать лет назад. Твоя мать права: любое зло нужно давить в зародыше. Она не знает пощады, и именно поэтому ты будешь иметь право на милосердие. – Положив ладонь на его плечо, Линни вздохнула. – Уймись. Сейчас не время, ты еще не вошел в силу, не разобрался в себе и не стал мужчиной.