. В 1966 году, когда бабушке Джин был тридцать один год, она застрелилась из дробовика на могиле своего сына, спустя почти восемь лет после его смерти. Я представить не могу, какое горе она пережила.
Про таких, как Джун, на Юге говорят: «Он крайне требователен», «перфекционист» и «очень заботливый отец». Я бы выразилась жестче.
Помешанный на спорте, Джун заставлял моего отца тренироваться до изнеможения. Каждый день после занятий по баскетболу, каким бы усталым и голодным папа ни был, приходилось делать сотню бросков, прежде чем ему разрешали пойти домой.
Джун был офицером полицейского управления Батон-Руж, всего у него было десять детей от трех жен. И, насколько я могу судить, никто из них не может сказать ни единого доброго слова о первых пятидесяти годах своей жизни. В моей семье говорили, что от мужчин Спирс не стоит ждать ничего хорошего, особенно в их обращении с женщинами.
Джин была не единственной женщиной, которую Джун сослал в психиатрическую лечебницу в Мандевилле. Там же оказалась и его вторая жена. Одна из сводных сестер отца рассказывала, что с одиннадцати лет Джун подвергал ее сексуализированному насилию, и продолжалось все до тех пор, пока в шестнадцать девушка не сбежала из дома.
Папе было тринадцать, когда Джин застрелилась на той могиле. Я понимаю, что отчасти эта травма повлияла на то, как отец вел себя со своими детьми. Ему невозможно было угодить. Он, как и Джун, заставлял моего брата много заниматься спортом, в котором тот преуспел.
Папа напивался до отключки. Мог пропасть на несколько дней. И когда он пил, становился жутко злым.
С возрастом характер Джуна стал мягче. Я не застала того злобного мужика, унижавшего своих детей, у меня был довольно милый и терпеливый дедушка.
Миры моих родителей были диаметрально противоположными.
По словам матери, ее мама, моя бабушка Лиллиан «Лили» Портелл, родом из интеллигентной, аристократичной семьи из Лондона. Все отмечали ее слегка экзотическую внешность: мать Лили была британкой, а отец – мальтийцем. Ее дядя был переплетчиком. Вся их семья играла на музыкальных инструментах и любила петь.
Во время Второй мировой войны Лили познакомилась на танцах с американским солдатом, моим дедушкой Барни Бриджесом. Он был водителем у генералов и обожал быструю езду.
Когда Лиллиан переехала с ним в Америку, она быстро разочаровалась. Она представляла себе жизнь, подобную той, что была у нее в Лондоне. По дороге на молочную ферму Барни в Новом Орлеане она смотрела в окно его машины и расстраивалась от того, насколько пустым казался его мир. «Где огни?» – спрашивала она своего новоиспеченного мужа.