Колкие мурашки, плясавшие между ее лопатками, скользнули по рукам, тревожной лаской спускаясь к единственному шраму в виде разбитого сердца на запястье. Ранки внезапно заныли, запылали и запульсировали, как будто Джекс снова вонзил зубы в ее кожу.
Эванджелина выставила перед собой фонарь, будто он служил ей оружием.
– Уходи, Джекс. – Всего два дня назад стражники по ее приказу выставили его из замка, и она надеялась, что он еще долго не сунется сюда. Желательно никогда. – Я знаю, что ты сделал, и больше не хочу тебя видеть.
Джекс засунул руки в карманы брюк. Его дымчато-серая рубашка была небрежно выправлена, рукава закатаны до локтей, а пары пуговиц у горла и вовсе недоставало. Взъерошенные волосы, совсем недавно манившие полуночной синевой, теперь отливали золотом и делали его похожим на удалого конюха, а не на расчетливого бога Судьбы. Но Эванджелина напомнила себе, что не стоит забывать, каким он был на самом деле. Амбициозным, одержимым, начисто лишенным морали и совести.
Согласно легендам, поцелуй Джекса приносил смерть всем девушкам, кроме его единственной верной суженой, и в поисках истинной любви он оставлял за собой след из трупов. Эванджелина по наивности верила, что Принц Сердец понимал, каково это – жить с разбитым сердцем, ведь его собственное разбивалось снова и снова, пока он искал любовь. Но теперь все встало на свои места: он разбивал сердца, потому что попросту не умел любить.
Джекс мягко сказал:
– Я пойму, если ты расстроена…
– Если, – возмущенно перебила его Эванджелина. – Ты отравил моего мужа!
Он лишь равнодушно пожал плечами:
– Но ведь не убил.
– Не жди, что я брошусь благодарить тебя, – процедила она, пытаясь не сорваться на крик.
До этого мгновения у Эванджелины в сердце еще теплилась призрачная надежда, что Джекс не причастен к случившемуся. Но он даже не пытался отрицать. Его не волновало, что Аполлон стал почти мертвецом, как и не волновала судьба Эванджелины, некогда обращенной в камень.
– Перестань приравнивать меня к людям, – проворчал Джекс. – Я – Мойра.
– Вот поэтому я и не желаю тебя видеть. С тех пор как наши с тобой пути пересеклись, моя первая любовь превратилась в каменную статую, я стала каменной статуей, а затем и беглянкой. Меня несколько раз пытались убить, ты отравил моего мужа…
– Ты начинаешь повторяться.