– И что это значит? Что вы тут за парад невест устроили?
Удар полотенцем пришёлся в широкую спину Агаты. Девчонки захохотали, побежали прочь, а Эмма закрыла за собой дверь.
– Вот ты и познакомился с моими бандитками, – сказала она торопливо вылезавшему из ванной Койту.
Мальчик тщательно вытирался, а Эмма смотрела на него так пристально, что Койт даже прикрылся, засмущался.
– Вот одного я не пойму, – рассуждала вслух матушка, – вот как может быть у ребёнка, живущего по подвалам да подворотням такое нежное тело. Где же твои шрамы, синяки, прыши, опрелости хоть какие-нибудь. Ты и вправду херувимчик какой-то…
Койту стало дажо неудобно, будто его обвиняли в чём-то, в чём он не виноват:
– Да всё у меня было, просто проходит быстро и без следов, – он посмотрел на свою грудь и правда, после ванной полосы от скотча бесследно исчезли, – Коста говорит, что на мне быстрей чем на собаке…
– Ладно, – матушка распахнула больших размеров халат, – ныряй, и пойдём, поешь. Ты уж не взыщи, – она подняла с пола тряпицы, – но исподнее твоё пойдёт на помойку, а вот брючки постираем…
Койт, в свою очередь, вцепился в ремень со спрятанной картой памяти и перепоясал им халат. Матушка неодобрительно покачала головой, махнула рукой, и повела Койта по коридору к первой двери. За ней было что-то вроде кельи, каморки, вероятно для отдыха таких же бродяг и пилигримов, вроде Койта. Кровать, шкафчик, пару табуреток да стол. Эмма вышла, вскоре в комнату зашла Агата, старшая девчонка, и поставила перед мальчишкой эмалированную миску полную полбы. Каша была густая, ароматная, в центр была воткнута алюминиевая ложка.
– Уж не взыщите, сэр, – улыбнулась Агата, – но денёк сегодня постный..
Она уселась на табуретку на другом конце стола. В убежище Койта постными назывались дни, когда пожрать было нечего совсем, а тут на тебе в постный день, и целая миска каши. Агата дождалась, пока Койт доест до конца, взяла миску:
– Пойдёмте, я проведу вас, сэр в мастерскую…
***
Мастерская оказалась тут же, за левой двухстворчатой дверью в холле. Она, похоже, занимала весь первый этаж слева от входа в дом. В мастерской пахло кислым алебастром. Вокруг были сложены и просто разбросаны эскизы и гравюры, расставлены гипсовые головы с непременно мученическим выражениями на лицах. Было очень тепло, даже жарковато. Агата в мастерскую не входила. Тут же опять появилась матушка, сняла с Койта халат. Он опять ухватился за ремень, но матушка со словами: