Мгновенно схватив оружие, я выбежал из палатки, даже не успев натянуть штаны. Кричащий голос командира прорезал хаос, доносясь с восточной стороны:
– Ложись! Всем вниз!
Я бросился к земле, скатываясь вниз по склону. Дым застилал глаза, резкий запах горящей плоти и пороха проникал в ноздри, а падающие обломки скал мешали бежать.
– Он наступил на мину! – услышал я надрывный голос молодого солдата, которому едва исполнилось девятнадцать, когда спустился ближе. Это был Алекс.
Мой взгляд упал на тело раненого, лежащего на земле. Лицо мужчины, испещрённое кровью и ожогами, едва было узнаваемо. Правая его сторона полностью обгорела, обнажив обугленную плоть и грубые ожоги.
– Чёрт! – вырвалось у меня, когда я узнал его. Мик.
Рука непроизвольно потянулась к рюкзаку, инстинкты боевого медика взяли верх над замешательством. Времени на сожаления не было.
– Блядь! – снова выругался я, осознав, насколько тяжёлые у него ранения. В голове мелькали медицинские протоколы и остатки надежды.
Алекс, словно парализованный страхом, стоял в нескольких шагах, не в силах даже двинуться.
– Алекс! – рявкнул я, выхватывая перевязочный материал и протягивая его парню. – Мне нужна твоя помощь! Держи это!
Мои слова, казалось, разбудили его. Руки задрожали, но он всё-таки взял бинты. Вокруг грохотала война – крики, новые взрывы и треск автоматных очередей мешались в единую адскую симфонию. Я старался сосредоточиться только на одном – спасти Мика.
Осколок разорвал Мику икру, лишив его нижней части правой ноги. Кровь хлестала из обрубка, а в груди зияли осколочные ранения.
– Давай, Мик, давай, чёрт возьми! Останься со мной! – закричал я, склонившись над ним, пока мои руки инстинктивно выполняли необходимые манипуляции.
Шприц с морфином вошёл в его мышцу, а затем я быстро подключил капельницу с физиологическим раствором, пытаясь компенсировать катастрофическую потерю жидкости. Мои движения были отточенными и уверенными, как всегда, независимо от того, как бешено билось сердце в моей груди.
– Ты не умрёшь, приятель! Не сегодня! – продолжал я, словно уговаривая его остаться.
Кто-то мог бы подумать, что после девяти лет службы боевым медиком – сначала в Ираке, а теперь в Афганистане – такие ситуации станут обыденностью. Но это было далеко не так.
Не для меня. И уж точно не для моих товарищей.