Сержант прищурился и глянул сквозь прорезь прицела на поле. Танки, казалось, надвигались на позиции быстро, и само время, как будто поскакало. За спинами заухали пушки. Передний, головной танк, крутанулся вокруг себя, задымился.
– О! Видишь, Серёга, одного наши уже залаудили. Сейчас и остальных этих «зверей» побьём, – Николаевич прицелился и выстрелил.
– Патрон! – сержант жёстко отдал команду своему номеру.
Над танковой лавиной клубилась пыль и гарь. Пушки бегло били в чёрные силуэты. Взрывы, лязг, крики вокруг. Серёжка крутил головой, высунувшись из траншеи.
– Куда, дурень! – Василий Николаевич крикнул парню. – Бóшку снесут.
Осколок рядом с головой Сергея вздыбил бруствер. Серёга отшатнулся и сел на корточки.
– Патрон! – услышал он голос Николаевича.
До танков оставалось метров семьдесят-восемьдесят. Василий Николаевич прицелился. Нажал на курок.
– Патрон!
Серёжка вставил патрон.
– Сейчас, сейчас, сейчас…, – сержант коснулся щекой приклада ружья, нажал на спуск.
Хлопок выстрела.
– Твою мать! – Василий Николаевич сплюнул.
– А может по гусеницам? – Серёжка осторожно вы- глядывал в поле.
– По гусеницам…, да такой-то пуколкой, – Николаевич отвёл затвор назад, – я гусеницу «Тигру» не снесу. Надо в щель. В щель, мать его, – и он сощурясь, как будто бы примиряясь, посмотрел через бруствер на поле.
– Патрон! – жёстко выдохнул сержант сквозь стиснутые зубы.
Серёжка подал патрон. Василий Николаевич взял его из Серёжкиной ладони и приладил в окно затвора. Не торо-пясь закрыл затворную раму. Прицелился. До танка ос-тавалось метров пятьдесят. Он представил себе лицо механика-водителя: смуглое загорелое лицо немецкого танкиста, его глаза. Нажал на спуск. Патрон ударился буквально в сантиметре от щели.
– Тьфу, – сплюнул Василий Николаевич. – Что он, с*ка, заговорённый, что ли?
Недалеко от них, справа, в бруствер врезался танковый снаряд.
– Патрон!
Серёжка смотрел широко раскрытыми глазами на то, как «Тигры», без единого выстрела достигли первой линии окопов и не торопясь начали их утюжить.
По позиции артиллеристов, что стояли позади, ударили несколько снарядов. В поле над подбитыми танками клубился чёрный дым. Из открытых люков выскакивали гитлеровцы.
Василий Николаевич сильно толкнул в плечо Серёжку и прокричал:
– Ты что, мать твою совсем, спишь что ли?! Говорю тебе: патрон! Головой он крутит!