на прощанье подарил.
Мама Титя грудью встала:
– Ни за что не отпущу! –
обняла, поцеловала, –
уберечь тебя хочу!
Губошлёп настроен строго:
вся ответственность на нём,
при супруге у порога,
как скала, стоит с ремнём.
– Никакой тебе столицы!
Не пойдём на поводу!
Ощетинилась девица:
– Хоть убейте, а уйду!
Да и как её не пустишь
за родительский порог?
При таких губах и бюсте
перед нею сто дорог.
Прошептала Титя с грустью:
– Красота бурлит в крови,
не держи, отец, отпустим,
так и быть, благослови.
– Отпускать, конечно, жалко,
только что мы здесь нашли?
На троих – две минималки,
как умеешь, так дели.
Подфартит авось девице
от родителей вдали,
ведь когда-то и царицу
из Мещовска привезли.
А с родительским наказом
хоть чуть-чуть да легче путь.
–Ты запомни, дочка, сразу:
начеку всё время будь.
Про свои забудь проказы,
лишнего не говори,
не теряй в столице разум
и во все глаза смотри.
– С москвичами-то построже:
нет хитрее на земле,
обесчестить каждый может,
и притащишь в подоле.
Осторожней с ними, дочка,
нюх у них на юных дур.
В носовом моём платочке
две зарплаты – пять купюр.
Там тусовки, вечеринки
от зари и до зари.
Купишь новые ботинки,
Брошку, вон, мою возьми.
От ребят из общежитий,
не забудь, бегом беги, –
посоветовала Титя, –
честь девичью береги.
Не сори деньгами, кстати:
растранжиришь – больше нет.
Здесь на крайний случай хватит,
чтобы взять домой билет.
– От меня ещё полтыщи,
до вагона довезу, –
волосатым кулачищем
Губошлёп смахнул слезу.
Подогнал кобылу Дусю,
чемоданы положил.
– За неё я так боюся!..
– Тить, довольно, не блажи.
– Им девчонка, словно мошка:
хлоп! – была и не была…
– Ну, присядем на дорожку.
Но, ленивая! Пошла!!
Верить, нет ли, как хотите:
вся деревня, их родня,
все, за исключеньем Тити,
пили с радости три дня.
Губошлёп, на прочих глядя,
был расслабиться не прочь,
не судите бога ради:
за жену пил и за дочь.
От Грошовки дальше, дальше,
электричка: тук-тук-тук!
А прислуга адмиральши
отбивается от рук.
Прибывают выпускницы
из деревни каждый год,
чтобы взбрыкивать в столице,
с ней такое не пройдёт.
Подмосковные девахи!
В них почтенья ни на грош:
поживут недельку в страхе –
вынь зарплату да положь!
Нерадивые служанки,
мажордом и повара –
все изучены с изнанки
и уволены вчера.
Все агентства забодала,
даже голос сорвала –
ни в одной потенциала
претендентке не нашла.
А пока без них страдала,
в Интернете блог вела