Петька Пупкин молча слушал
с беломориной во рту.
Губошлёп престижа ради
сразу скот пустил под нож,
говорил, на Rolex глядя:
– Тить, а кофий что не пьёшь?
В кляре устрицу от краба
отличал уже давно,
а вот женщину от бабы…
Не дано так не дано.
Титя, по его примеру,
укрепляла свой престиж:
грудь с 16-м размером
видел Лондон и Париж.
Пирамиды и отели,
океаны, острова…
И повсюду вслед летели
восхищённые слова.
Весь Восток прошла, не пряча!
Азиатский узкий глаз
утюгом скользил горячим,
горячее, чем у нас.
И конечно, чудо это
воспевали племена
на краю земного света –
нагишом прошлась она.
Жизнь в Грошовке непростая,
даже хуже, чем была,
а дочурка прилетает,
самолёт приобрела.
Пристрастилась фоткать ловко!
Закусила удила
и в домишке на Рублёвке
быстро гнёздышко свила.
Получилось, слава богу,
в шоколаде, всё тип-топ,
и прислугу держит строго,
чтобы место знал холоп.
Здесь пора поставить точку,
не отдав её под суд.
Родила она сыночка,
С Петькой Пупкиным живут.
КСЮША ИЗ ПЯТИЭТАЖКИ
Рассказать хочу о Ксюше.
Современная она,
любит танцы, телек, суши,
ни в кого не влюблена.
Не зазнайка, не нахалка,
ей людей бездомных жалко,
спорит с мамой, дружит с Алкой,
проживает в коммуналке.
Маме при советской власти,
на беду или на счастье,
удалось окончить пед:
есть работа, денег нет.
И она по доброй воле
на уроках в средней школе
объясняла, что у нас
тоже есть и средний класс.
Раздобыть умела где-то
геркулеса на котлеты,
что дешевле, то и кушать
приучала дочку Ксюшу.
Огород она сажала,
не курила, не пила,
на балконе кур держала –
как умела, так жила.
Лишь рублёвую помаду
покупала дважды в год,
но была и крохам рада,
как и весь простой народ.
Папу мама прогнала
и крутилась, как юла,
но решила жить без мужа,
ей хомут такой не нужен.
Непутёвый папа где-то
вдалеке встречал рассветы,
ни конфетки не принёс,
алименты с гулькин нос.
Не забыл, конечно, дочь
и всегда хотел помочь,
только руки не мозолил
и трудиться не изволил
за какие-то гроши:
всё и сразу – так решил.
Под морали тяжким грузом
колесил с дипломом вуза,
всё кумекал да смекал,
место хлебное искал.
Ежегодно Ксюшин папа
кой-кому давал на лапу,
но пока что даже взятки
не пускали к жизни сладкой.
Для любимой дочки Ксюши
не на роллы, не на суши,
а на чай и бутерброд
отчислял проценты с МРОТ.
Проводила Ксюша лето,
так сказать, полуодетой
и тайком от мамы где-то
добывала сигареты.
Не спортсменка, не всезнайка,