волку сказать «отступись»?
красные: шапка, кровь, небо и щечки…
рано тебе, отвернись…
так неужели опять когти в клавишах:
марш похоронный в раю –
осень, пустые и мокрые лавочки
там, высоко, на краю…
Инна Олейник. А пока
Финалист второго Открытого чемпионата России по литературе
А пока
Утро с прищуром целует в веснушки. Лето.
Мама в косички вплетает тепло и ленты.
Завтрак – омлет, галеты. И сандалета
Где‑то запряталась. Выбежишь босиком.
Лето не пахнет, лето благоухает
Спелой малиной, мамиными духами.
Мчишься по улице, лето в себя вдыхая.
Смотришь сквозь челку бесхитростно и легко.
Небо за крыши цепляется облаками.
Лето порывистым ветром тебя арканит.
Август кладет тебя в пасть свою пеликанью.
Скоро рябина доспеет до сочных бус.
Ну, а пока ты срываешь с соседской груши
Сладость свободы, испачкав лицо и рюши.
И, отдаваясь природе своей зверушьей,
Делаешь все по желанию – наобум.
Завтра ты станешь взрослой. За школьной партой
Тетя расскажет, что мир разделяет карта.
Что чудеса – это просто модель стандарта
Точных, доказанных опытами наук.
Ну, а пока небом дышится васильково.
Мир не разбросан, не сломлен, не забракован
Тетей с указкой и дядей в большом толковом.
Зелен, песочен, светел и большерук.
Ну, а пока ты уверена: люди – боги.
Ты еще знаешь счастливых, неодиноких.
Пыль, поднимаясь, целует босые ноги.
С каждым мгновением в жизнь открываешь дверь.
Скоро ты вырастешь, станешь чуть‑чуть взрослее.
Мир тебе выставят лгущим и злым. Теплея,
Вечер весенний прошепчет, как здесь тебе я:
''Только не верь им, пожалуйста! Им не верь!''
Джеку‑обожателю жизни
В полночь, Джек, небо синее, как наливной инжир,
И густое,
Густющее, словно вишневый джем.
Ночь, по полочкам звездочки разложив,
Наливается теплым джином в пустой фужер.
После двух, Джек, мне нравится слушать джаз,
Разбирать мир от башен до самых гнилых пружин.
Люди дремлют в объятиях старых цветных пижам.
Я шепчу: ''Расскажите, что снится вам, расскажи…''
Сквозь оконную раму дым вьется седым ужом.
Раскрывая окно, разрушаю его ажур.
Воздух свеж, аж колюч, впрочем, даже почти ежов.
Звезды выглядят снизу, как сладкий в горсти кунжут.
Под окном у меня, Джек, щетинится старый Джим.
Он оранжевый весь. Он, как солнце. Еще рыжей.
Он сидит до рассвета и пристально сторожит
Наши вещие сны, наши выдохи. Он блажен.
Под прицелом луны мысли движутся, словно жук,