– А ты завтра зайдёшь выпить кофе и наконец-то заметишь, какими глазами на тебя смотрит Алиса. Да-да, её зовут Алиса, можешь не переспрашивать.
– Но это же… это же…
– Магия? – Матильда снова рассмеялась. – Милый мой, в мире полно магии. Просто кто-то называет это совпадениями, кто-то – судьбой, а кто-то – внимательностью хорошей кошки.
Утром телефон Вики ответил равнодушными гудками – в это время она как раз заливалась соловьём перед породистым незнакомцем с запонками стоимостью в её месячный бюджет на косметику. "Я такая неуклюжая", – щебетала она, машинально поправляя причёску. А Аркадий, у которого впервые за год наушники остались лежать сиротливой змейкой на тумбочке, поймал себя на том, что насвистывает песню, доносящуюся из приоткрытой двери кофейни. Ноги сами свернули с пробежной дистанции.
Матильда, сидя на подоконнике своей квартиры, наблюдала эту сцену с видом режиссёра, довольного удачным дублем. Рядом с ней примостилась рыжая кошка, удивительно похожая на свою хозяйку Алису.
– Ну что, племяшка, – промурлыкала Матильда, – кажется, нам придётся почаще устраивать семейные посиделки.
Рыжая кошка в ответ только подмигнула.
Спустя полгода судьба столкнула их в "Гранд Палас" – Вика праздновала свадьбу с тем самым банкиром из лужи, а двумя этажами выше Аркадий и Алиса устроили скромное торжество в кругу самых близких и их котов. В суматохе свадебного дня Вика случайно заглянула не в тот зал и застыла, разглядывая на пальце Алисы старинное серебряное кольцо с лунным камнем в форме кошачьего глаза. Точно такое же кольцо она когда-то видела на старой фотографии бабушки Аркадия.
– Фамильная реликвия, – подмигнула Алиса.
А две кошки – чёрная и рыжая – сидели на подоконнике и делали вид, что их интересует исключительно свадебный торт. В конце концов, даже потомственным ведьмам-хранительницам иногда хочется побыть просто кошками.
Эта квартира только для меня и детей
Часть 1: Развод и квартира
Анна Воробьёва-Соловьёва (в девичестве просто Воробьёва) стояла посреди их с Вадимом – теперь уже только её – квартиры, уперев руки в боки, как капитан на мостике корабля после мятежа. В её тёмных глазах плескалось торжество пополам с грустью – гремучий коктейль, который она научилась подавать себе каждое утро последние три месяца.
– И чтобы ноги твоей здесь больше не было, Вадик! – объявила она в пространство, словно репетируя предстоящий разговор. – Теперь эта квартира только для меня и детей!