Если сильно раскочегарить движок паровоза, он может взорваться. Тот же процесс начался в моей грудной клетке. Я вышел из комнаты и вспомнил про нож. Рука потянулась к карману, расстёгивая пуговицу пиджака. Прежде чем осмотреть тело, нужна была пауза, чтобы успокоиться. Десять глубоких вдохов помогли остановить панику и купировать приступ тахикардии, а нож, зажатый в правой ладони, позволил почувствовать себя более уверенно. Я шагнул в неизвестность. Пара надрезов на ткани, пропитанной кровью… Это оказалась не Лиза. Бедный ребёнок, убитый собственной матерью, был брошен в подвале старого дома на съедение крысам без шанса на захоронение. Девочке было уже не помочь. Свет фонаря отразился от пола и ослепил глаза. Внизу валялось разбитое зеркало от старого комода с кровавыми подтёками, похожее на то, что располагалось в моём «номере» при пробуждении. Было неясно, что подразумевал Владимир, оставляя здесь этот предмет. В любом случае осколки вряд ли могли пригодиться.
Ещё один пункт пройден. Путешествие продолжалось.
Коридор вёл к выходу с первого этажа и оказался сквозным. Выбравшись наверх, я обнаружил обвалившиеся лестничные пролёты. Подняться по ним не представлялось возможным.
Подойдя к лифтовой кабине старого образца, я обнаружил странный предмет. Это был трёхфазный дизельный генератор большой мощности с полным баком солярки. Я должен был запитать двигатель лифта и, судя по метке, подняться на третий этаж. Щиток висел совсем рядом, и провода возле него были совсем новые. Несколько раз я дёрнул за пусковой шнур. Станция ожила, нарушив неприятную тишину гулом работающего двигателя. Справившись с приводящим механизмом, я взялся за металлическую ручку лифта. Разряд тока прошиб моё тело. Я не заметил тонкий провод, подведённый к ручке с обратной стороны, и, если бы не следовал правилам и не надел резиновые перчатки, мой обугленный труп остался бы лежать на грязном полу заброшенного дома. Оторвавшись от ручки, я нажал на остатки рассыпавшейся кнопки третьего этажа. Скрипя и раскачиваясь, кабина поднялась вверх.
Передо мной простирался очередной тёмный коридор. Под ботинком хрустнуло битое стекло. Осторожно прощупывая доски, я продвигался в нужном направлении. На полу лежала маленькая детская шапочка. Слева висела подкова с кровавыми подтёками по бокам, изогнутая в форме греческой буквы Омега. В сакральных текстах она обычно означает конец. Дверь нужной квартиры приближалась. Пробоина в полу была успешно пройдена, и мои руки потянулись к облезлой деревянной дверной ручке, болтавшейся на весу. Дверь была открыта. Слишком просто. Я ничего не понимал. Как можно было ошибиться, идя по следу? На кровати с продавленными пружинами и сломанной ножкой валялись две куклы Барби. У изголовья была выведена цифра тринадцать. Лизы нигде не было. Я обыскал всю комнату: шкаф с оторванной дверкой, ящики в старом комоде, заглянул за зеркало – не было ни намёка на следы жизни. В отчаянии я сел на край кровати и схватился за голову. Меня охватило чувство безысходности. Что же я упустил? Какая деталь прошла мимо, где искать девочку и жива ли она?