Наше дворовое детство пахло сиренью и забродившими арбузами, дизельным чадом рейсового «Икаруса» и пластиком аудиокассет, индийским чаем и жвачкой «Турбо». Удовольствия были простыми, подарки запоминающимися – на день рождения тебе могли подарить жевательную резинку. Наличие вкладыша вместо фольги возводило счастье в абсолют. Потому что сразу появлялся пропуск в мир большой игры – настоящий джентльменский клуб нешуточных баталий во вкладыши. Девочек сюда не допускали. Пока они прыгали через резиночку в школьном дворе, пацаны со сбитыми набок пионерскими галстуками, рассевшись под школьной лестницей, истово стучали по полу ладонями, переворачивая бумажные квадратики с изображением автомобиля или динозавра. Игра азартная, на выигрыш нередко ставили мелочь, поэтому учителя и дежурные старшеклассники отлавливали игроков и нещадно наказывали.
Один раз меня поймали. Строгий комсомолец с едва пробивающимися усиками вытянул меня за ногу из-под лестницы, крепко взял под локоть и потащил к кабинету директора. Правда, по дороге мы завернули в мужской туалет.
– Мелочь есть? – спросил он не церемонясь.
– Я всю проиграл, – попытался я соврать убедительно.
– Выворачивай карманы, – не поверил мне старший.
Я вывернул так, чтобы пятнадцать копеек остались зажатыми в кулаке:
– Вот.
Тут же последовал подзатыльник:
– Кулак раскрывай.
Пятнадцать копеек переместились в карман комсомольца. Опытным движением старшеклассник залез за пазуху моего школьного пиджака и извлёк солидную пачку вкладышей, в большинстве от «Турбо». Всё моё состояние! Послюнявив палец, медленно пересчитал. Двадцать восемь. Ещё раз, уже быстрее, отсчитал четырнадцать и убрал себе. Оставшиеся небрежно запихнул мне обратно в пиджак:
– Дуй отсюда и больше не попадайся.
Сердце заколотилось, ком моментально подступил к горлу, в носу защипало, слёзы тут же брызнули из глаз. В бессильной злобе, почти не контролируя себя, я проскулил:
– Обул, падла!
Комсомолец резко развернулся в дверях, я уже был готов к удару под дых и последующим поджопникам, но он лишь снисходительно улыбнулся:
– Да не ной ты, я тебе по-братски оставил. Отыграешься.
Сначала я познакомился с Максом. В первом классе я уже дулся на маму за то, что всё ещё не отпускает меня гулять одного. В качестве компромисса была выбрана методика невидимого слежения: мама сидела на лавочке в центре детской площадки, а я курсировал по периметру двора, ощущая себя почти свободным. Копошась в куче мокрых осенних листьев, я увидел парня, слонявшегося вдоль забора старого детского сада. Парень подходил всё ближе и ближе. В какой-то момент он остановился совсем недалеко.