Следователь. Зачем?
Тараканов. Немцы на огне штыки калили для пыток.
Следователь. Что рассказали Владимир Павлов и его спутница?
Тараканов. Ничего. Так и умерли молчком.
Следователь. Что с ними сделали после пытки?
Тараканов. Известно что – застрелили.
Следователь. Кто стрелял?
Тараканов. Я.
Следователь. Значит, вы признаете себя виновным в выдаче фашистам, пытках и убийстве двух комсомольцев?
Тараканов. В выдаче признаю. Потом застрелил, да все равно они бы лишь мучились. А пытать не пытал. Я костер жег.
* * *
Вот и все, что есть у меня.
Но все же я кое-что уже знаю. Я знаю, хотя приблизительно, какая Зина внешне. Знаю, в чем она была одета. И знаю самое главное: есть в ста километрах от Москвы город, который с давних времен славен башмачниками.
Утром я уехал из Пено. Так и не удалось мне на этот раз поудить рыбу в серо-синих холодных озерах.
В Москве я позвонил известному краеведу, специалисту по Подмосковью Овсянникову. Я вкратце рассказал ему историю с памятником и все, что мне известно о Зине…
– Подождите-ка у телефона, – попросил Овсянников.
В трубке что-то шуршало, доносились обрывки разговоров. Время тянулось бесконечно долго.
– Вот что вам я посоветую, – раздался наконец в трубке густой баритон моего собеседника, – под Москвой всего четырнадцать городов, издавна славных башмачниками. Но вы пока остановитесь на трех: Бронницы, Зарайск и Талдом. Они наиболее характерны для этого вида промысла. Желаю удачи, – засмеялся Овсянников.
А мне было не до смеха. Чего проще, казалось в поезде Осташков – Москва, – приеду, позвоню Овсянникову, он назовет город, поеду туда и найду. Но все оказалось сложнее во сто крат.
Поиски Зины начались пасмурным июньским утром на автобусной остановке Серпуховской площади.
В Бронницах я пробыл два дня. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы узнать фамилии и имена всех двадцати двух женщин, призванных в армию с 1941 по 1945 год. Среди них были Клавы, Марии, Ольги, даже попалось такое редкое имя, как Северина, не было только Зинаид.
В Зарайск автобус приходил в час дня. Все учреждения закрывались на обед. У меня был целый час, чтобы разыскать районный архив. Сорок минут я петлял по дощатым тротуарам, наконец на самой окраине города на маленьком покосившемся домике я прочитал полустершуюся вывеску: «Районный архив». На дверях висел здоровый амбарный замок. До начала работы было еще двадцать минут, и я присел на скамейку.