– Это моя дочь Зина. Когда началась война, она работала В Харькове. Потом пришли немцы. Она осталась там. Вернее, ее оставили работать в подполье. Вот… – Анна Александровна положила передо мной папку, – здесь книги, вырезки из газет и журналов. Не ищите ее фамилию. Ее нет среди подпольщиков. Она, конечно, работала под другим именем. Но я мать, я узнаю свою дочь по поступкам. Так могла поступать только моя Зина. Я сейчас прочитаю вам.
– Анна Александровна, – спросил я как можно мягче, – в каком году и где погибла ваша дочь?
– Погибла? Кто Вам сказал об этом. Она нашлась. Она опять в тылу врага. Вот смотрите.
Анна Александровна положила на стол яркий конверт и фотографию. Несмотря на тусклый свет свечей, я отчетливо различил на конверте почтовый штамп «Квебек». Письмо было из Канады.
Я взял в руки фотографию. Женщина и мужчина на фоне приземистой машины, на заднем плане что-то вроде готического собора. Зина почти не изменилась, только чуть располнела, но лицо осталось таким же молодым и красивым. Я перевернул фотографию. «Милая мама! Я живу хорошо…
Дочитать я не успел. Анна Александровна вырвала у меня фотографию.
– Не смейте, голос ее стал низким, с хрипотцой, – не смейте! Никто не должен знать, где она. Она жива, она опять выполняет задание! – Промыслова почти кричала. Она шагнула ко мне, упала грудью на стол. Подсвечник покатился на пол.
– Верните мне мою дочь! Верните!
В комнату вбежала старушка, остро запахло валерьянкой.
Николай Никитич потащил меня за рукав.
– Вот видите, – сказал он мне на улице, – как плохо-то получилось. Не она?
– Нет, Николай Никитич, явно не она.
– А я, признаться, и не знал, что ее дочь жива. Вы не посмотрели, откуда письмо?
– Из Канады.
– Ай-я-яй! Подумать только. Несчастная Анна Александровна!
Вечером в гостинице я думал о Зине из города Квебека. Кем же была она? Переводчицей, секретаршей в комендатуре, или вышла замуж за немецкого офицера? А может, просто угнали на работу в Германию, а потом страшно было возвращаться домой? Кто знает! А сколько таких же человеческих судеб, искалеченных войной, встречу я на путях моих поисков? Пока что сказать трудно. Но я твердо верил, что если даже мне не удастся найти Зину, то именно сейчас я столкнусь с другой прекрасной человеческой судьбой.
Утром на автобусной остановке я крепко обнял Николая Никитича.