Дождавшись лета, когда некоторых детей забрали домой, я приступил к выполнению своего плана. К тому времени мне исполнилось четырнадцать с половиной, я был развит не по годам и выглядел на все семнадцать. В интернате имелся небольшой тренажерный зал, и я пропадал там все свободное время, так что мышцы у меня были стальные, в руках от природы такая сила, что меня боялись даже самые отпетые хулиганы.
Чтобы уйти из интерната, мне нужно было попасть в больницу. И я стал кашлять. Я растирал и потихоньку вдыхал мел, чтобы вызывать приступы кашля. Я кашлял по ночам и днем, и, наконец, меня отправили в на лечение.
В больнице мне просто повезло. Молоденькая бесшабашная санитарка Оля сразу прониклась ко мне симпатией, и мы провели с ней несколько горячих ночей в комнате кастелянши. Я сказал ей, что мне нужно навестить друга, которого давно не видел. В обмен на обещание вернуться через день она дала мне одежду и даже немного денег. Я попросил ее узнать расписание электрички, узнал от нее, где находится вокзал, и вечером в субботу отправился в детдом, надеясь, что этот визит принесет мне удачу, и я узнаю, где сейчас Люба. Я рассчитал все правильно. Был выходной, и в больнице дежурил один врач, так что мое отсутствие никому в глаза не бросалось.
К детскому дому я подошел уже после полуночи. Перелез через забор и приблизился к окну туалета. Понимая, что никому не должен открывать свои намерения, я не стал будить мальчишек. Я знал, что ребята давно научились держать небольшое оконце туалета на пару сантиметров приоткрытым, так, на всякий случай. Достав из кармана небольшую железку из арсенала скромного имущества детдомовского мальчишки, я подцепил окно, потянул, и оно открылось.
Я разулся, оставив башмаки под ближайшим кустом, и осторожно влез в туалет. Тихо войдя в коридор, издалека услышал доносившийся из приемной комнаты храп.
Да-а-а, ничего не изменилось за это время. Только меня и Любочки нет. Мне казалось, что после всего пережитого моя встреча с проклятой Макарьевной уже не состоится, но сейчас я стоял перед дверью, где она храпела. Конечно, я мог бы и забыть о ней, но мне нужно было знать, что стало с Любочкой.
Осторожно продвигаясь босыми ногами, я подошел к приемной комнате. Сердце забилось, я даже на некоторое время испугался и хотел повернуть назад. Но потом решил, что прижму ее, чтобы сказала, где сейчас Люба, и, если скажет, что Любочка жива и где она, отпущу. Я тихо приоткрыл дверь.