Виктор оторвался от полотна и перевел взгляд на нее. Заметил, что изображение на холсте отличается от позы, в которой находится она. Труда не составило понять, что она ненароком опустила голову ниже, чем надлежало. Из его рта донесся прерывистый свист, затем он произнес:
– Подними голову выше, пожалуйста. Нет, еще немного. Отлично, так и держи, осталось немного, – в голосе сквозило беспредельное уважение и любовь, но в нотах также легко заметить и властность. Оно и понятно, в конце концов, на нем держатся их финансы.
Софья вызывала у него уважение тем, что редко напрашивалась на такие замечания, не жаловалась, спокойно позволяла писать себя. Виктор поражался ее выдержкой. Был уверен, сам бы так никогда не смог. Уже после пяти минут ему бы надоело. Причем она просто сидела. Не смотрела телевизор, не читала книгу, не разговаривала (знала, что посторонние шумы мешают мужу работать). За это Виктор не уставал показывать ей, как сильна его любовь. Считал, что деньги, заработанные с картин с ее участием, были общими. Его жена, по сути, делала всю работу. Не смог бы он написать ее так, по памяти. Ему нужно было смотреть, приблизительно измерять пропорции карандашом, сопоставлять их с холстом, чтобы портрет был совершенен. Он дарил ей подарки, про которые она усердно намекала перед предстоящим праздником. Бывали случаи, когда Софья его расстраивала, а порой и злила необдуманными фразами, но он всегда мягко уходил от ссор и никогда не отвечал ей грубо. В такие минуты Виктор на какое-то время проникал в свой выдуманный мир, принимался делать карандашные наброски на страницах блокнота, до тех пор, пока лед, сковавший сердце, не оттает. В остальном же они были дружны. Разумеется, были мысли о том, чтобы завести ребенка. Если бы не ее болезнь, при родах она бы попросту не выжила. Виктора неприятно тяготила эта мысль, но в прошествии времени он смирился. Он привык к тому миру, в котором жил сейчас. Был бы рад хорошим изменениям, но пока его устраивала эта жизнь.
Такие мысли совсем не мешали работать. Скорее наоборот, руки делали, в то время как мозг не замечал, как быстро пролетает время. Вот и сейчас, возвратившись в реальность, он обнаружил, что ему осталось добавить лишь некоторые детали и портрет будет полностью завершен. Не торопясь, он замешивал краски, тонкой кистью поочередно добавлял цвет там, где считал нужным. Несколькими уверенными движениями укрепил блик на зрачках, усилил рефлекс от волос на шее, подчеркнул волоски бровей. Затем, зажав кисть между пальцев и прищурив глаза, отошел на несколько метров назад. Оценивал результат, параллельно сравнивая его с живой натурой. Да, теперь все было завершено. Его светлая, любимая Софья, проработанная от и до, на темном абстрактном фоне стены.