Вышел на тропинку, что ведёт вдоль болота к деревне, и иду. А там, прямо по всему берегу, одни ненюфары стелются; и жёлтые и белые. И так мне один приглянулся, что наклонился я над водой и сорвал его. Принёс домой, кинул в ведро с водой, да и забыл.
Ночью просыпаюсь и вижу, что цветок мой не просто расцвёл, а засветился весь изнутри и будто запари̒л над ведром. Только это уже вроде и не цветок, а прекрасная незнакомка с длинными волосами и зелёными глазами, тоскливо смотрящая на меня. Хотел было встать, подойти к ней, но не смог, словно парализовало.
Вот она плавно плывёт ко мне, такая красивая, такая желанная, наклоняется надо мной, ещё секунда и наши губы сольются в сладком поцелуе. Да только проснулась моя мать и тоже увидела её. Тут же вскочила, зажгла свечу и моя фея исчезла.
После этого мать бросилась к ведру, в котором плавал ненюфар, вытащила его и растоптала. «Ты что, на Ведьмино озеро ходил!?» – закричала она на меня. «Ещё немного и она бы тебя засосала, несчастный»! – затем соскребла с пола раздавленный цветок и кинула его в печь. Наваждение с меня сошло, и я помолился Богородице нашей заступнице, что спасла она меня от верной гибели. Вот так-то.
Рассказчик замолчал, но никто по-прежнему не проронил ни слова, возникла тишина. Несколько свечек в подсвечниках уже потухло, и посетители сидели в небольшом полумраке. В очаге под бурлящим котелком чуть постреливали догорающие поленья, осыпая снопами искр деревянный пол, и отбрасывая на стены причудливые растянутые тени. По стеклу продолжали барабанить капли дождя. Причём так звонко, словно это стучали десятки пальцев желающих попасть внутрь людей. В трубе над очагом, иногда завывал ветер, поднимая и крутя пепел от тлеющих головёшек.
Джек О’Браен долил себе из кувшина остатки пива и залпом выпил их, посмотрев непроизвольно в окно. Ему на секунду почудилось, будто за ним мелькнуло чьё-то бледное худое лицо. Фыркнув, он словно сдул это видение, и оно сразу исчезло. Ох уж этот деревенский хмель.
Вильям, скрестив на груди руки, смотрел то на огонь очага, то на Оливию, положившую голову ему на плечо и наблюдающую за игрой отбрасываемых ими теней. Амелия просто сидела прямо, вложив свою ладонь в ладонь мужа.
– А слышали вы историю про нашего кузнеца Николая? – наконец послышался голос ещё одного из посетителей, самого молодого и хорошо одетого, похожего больше на подмастерья, чем на пастуха.