....................
До самых последних дней, а с момента памятного восхождения прошло более семи десятков лет, вспоминал Валера Чухур-Юрт, Мишкин Яр и приключение на его крутых склонах…
И как доблестно я "спас" его…
........................
Бакинский дом, в котором жило семейство Егиянц, располагался напротив нашего, и мы часто перекрикивались через два двора.
– Вале-е-ра!, – вопил я, и друг выскакивал на балкон на втором этаже:
– Приходи. Мама ушла по делам…
Я прихватывал заначенную пачку папирос "Ракета", и – через ступеньку – скатывался по лестнице на улицу.
Двери в квартиру на втором этаже доверчиво распахнуты, и в их обрамлении сияла валеркина довольная физиономия.
– "Ракету" притащил?
И мы выпрастывали из слегка помятой пачки по папироске, и дымили… А рядом крутилась маленькая валеркина сестрица – Ляля, и во все свои огромные армянские глазищи пялилась на нас…
Время, однако шло, и я набирал домашний номер:
– Мама, я у Валерки. Сейчас приду. А мы тут лук кушаем…
Четвёртый этаж. Звоню в двери. На пороге мама:
– А, ну-ка, дохни…
............
Мы мужали. После университета Валерка перебрался в Москву. Меня же неугомонная судьба мотала по свету. И связь наша, связь, но не дружба, оборвалась на многие годы…
Восемьдесят пять лет и девять месяцев тому назад стены родильного дома над дремлющей во льдах Волгой огласил протестующий басовитый крик. Это я, недовольный изгнанием из рая материнского лона, недвусмысленно заявлял о несогласии вступать в неприветливый мир.
По совпадению, в то же время в далёком южном городе молодые супруги в порыве Любви сотворили Чудо, затеплив росток новой жизни. И, спустя девять месяцев, в декабре в по-зимнему холодном Баку раздался крик младенца…