Закончив пить кофе, я поблагодарила за завтрак Гриппу и бросив взгляд на настенные часы, поняла, что можно идти к Северину, да и свет в его комнате уже час, как зажжен.
Я накинула плащ и захватив с собой зонтик, взяла пакет с упакованными в пергамент эклерами для Северина. Тетка многозначительно посмотрела на меня, но ничего не сказала, она прекрасно знала к кому я иду.
Дождь из ночного сильного к утру стал слабо-моросящим. Я, раскрыв над головой зонтик, перешла дорогу и отворила дверь ограды дома Северина. Какое-то неведомое чувство подсказывало, что он ждет меня. Идя по дорожке к дому, я окончательно успокоилась; в конце концов, я соседка и имею право проведать своего старого друга. Эту легенду я заготовила для особы в белом халате, что явно присутствует в доме.
На мой звонок дверь открыла «девушка в белом», она представилась Инной и сказала, чтобы я немного подождала в прихожей, а сама ушла вглубь дома. Через несколько минут она вновь появилась и сказала, что лейтенант Трофимов, готов ко встрече со мной.
Это было так неожиданно и странно, что я растерялась и почувствовала себя по меньшей мере рядовой запаса. Впрочем, вовремя вспомнила, что врачи и медсестры – военнообязанные, а Инна наверняка из военного госпиталя. Потом это подтвердилось: она посменно менялась с медбратом Кириллом.
Инна проводила меня в комнату, где Северин сидел в кресле-каталке, на нем он передвигался по дому, когда отставлял в сторону свои костыли. Наши глаза встретились, минутная пауза прервалась грустной репликой от Северина:
– Привет! Извини, что сижу. Вот и встретились. Как ты выросла! Как похорошела. Восемнадцать в декабре? Я помню.
Он протянул мне руку. У меня от волнения чуть не брызнули слезы, чего со мной никогда не случалось. Разве в детстве, самом раннем, когда я злилась от нехватки слов и непонимания взрослых, топала ногой. В тот недолгий период, о котором мама с улыбкой вспоминала, как они с папой называли меня Мишка топотун-негодун. Видимо, характер уже тогда формировался. Впрочем, – Стрелец! Школьницей я ужасно смущалась, когда она рассказывала об этом посторонним в моем присутствии. Мне и тогда хотелось топнуть ногой, чтобы мама замолчала.
– Да, совсем забыла! Это я испекла тебе! – Я протянула Северину пергаментный сверток с эклерами.