Следующее, что я помню, – это участкового, который старается взять показания, пока тело мой дочери уносят санитары. Потом скажут, что смерть от асфиксии наступила примерно в начале восьмого. В то время, когда я еще только шла в школу. Ни записки, ни хоть какого-то объяснения. Опрашивали всех ее одноклассников и друзей. Никто ничего не знает.
В тот день моя жизнь закончилась. Я просто существую. Без цели. Просто жду конца…
Молчание длилось дольше пяти минут. Даже Ростислав Михайлович, обычно знавший, что сказать, молчал. Сергей же больше не боролся с дрожью в теле. Закрыв глаза руками, он старался думать о чем угодно, лишь бы не о ней.
– Тамара Иосифовна, мне так жаль… – начал было доктор.
– А я не прошу, чтобы меня жалели, – со злостью проговорила женщина. – Я знаю, вы сейчас скажете, что каждый сидящий в этой комнате пережил то же самое. А вот и нет! Люди умирают – это верно. Вот только их смерть можно объяснить. Остановка сердца – виновато здоровье. Сбила машина – виноват пьяный водитель. Смерть от рака – сигареты или экология. А как вы можете объяснить самоубийство молодой, жизнерадостной пятнадцатилетней девушки? Вот в чем разница между просто смертью и самоубийством. Вам есть кого винить! А мне осталось одно: до конца жизни искать ответ, но так и не найти его. Каждый день по миллиону раз возвращаться в тот день и пытаться найти какие-то подсказки, которые могли бы дать ответы. Я проклинаю себя каждый божий день! Так что повторюсь: мне не нужны твои жалость и поддержка. Я просто хочу, чтобы вы поняли, с чем мне приходится жить!
Убрав ладони с лица, Сергей обнаружил, что глаза женщины устремлены прямо на него. Ему даже показалось, что через вуаль видно, как на ее лице появилась легкая улыбка.
В этот раз приступ кашля заставил ее сесть. Ростислав Михайлович сразу оказался рядом с женщиной и теперь держал ее за руку. Сквозь приступ она просила прощения за то, что наговорила лишнего.
– Ничего, ничего. Попейте воды. – Но она все так же отказывалась.
После произошедшего терапия закончилась. Каждый сидел с неприятным чувством внутри, желая поскорее уйти. Доктор старался спасти занятие своей речью, но она была бессвязна и обрывочна, больше напоминала бред душевнобольного.
Сергей был первым, кто встал после окончания занятия. Взяв стул, он по обыкновению понес его в дальний конец комнаты. Бросив взгляд в окно, он заметил знакомый силуэт автомобиля.