– Мы жили без тебя сто лет, Улиан, – голос Наальда расплывался в ушах, и перед глазами таяли блики. – Все наши соседи и сородичи мертвы. Город захватили люди. Лорд Мириан погиб не ранее, как день назад.
– Как же… как же это? – Улиан помрачнел. – Что произошло?
– Подойди, милый. – Туоль опустила безвольную руку. Слова дались тяжело. – Я так счастлива, что ты жив! Эльфов постигло много несчастий за прошедший век, но ты сильный, мой мальчик, ты справишься. – Он коснулся ее ладони, и она как могла, сжала ее. Глаза стали тяжелые, и голова повалилась на плечо, но Туоль удержалась. – Я верю в тебя, в будущее! Пусть сейчас темно, но я умираю, глядя в ясные глаза, – она вдохнула. – А ты… пой, – и замерла навсегда.
***
Покрылось небо черным днем,
О, Каменный Дракон!
Твой враг еще не побежден,
О, Каменный Дракон.
Четыре знамени горят
В дыхании твоем,
Четыре гордых чужака
Исчезнут без следа.
На крик отчаянья спешит
О, призрачный дракон.
И мир четырежды разбит
Драконьевым крылом!
И, словно в пламени, горит
Эльфийский наш народ.
Людским предателем убит
Последний эльфов лорд.
Драконы больше не придут,
Уж времена не те.
Герои все, как мухи, мрут,
Честь утопив в вине.
О, каменный дракон, приди,
К тебе взываем мы.
Великий наш народ спаси,
Дни мира сочтены…
Улиан сочинил эту песню, когда смотрел на угасающего отца, но исполнять самому ее никогда не приходилось. Или… он просто не осмелился?
Зато долгие годы спустя ее с удовольствием исполняли другие. Люди.
Улиан ковырял безвкусную кашу. Отец молчал. Со дня прощания с Туоль он не подошел к наковальне. И, кажется, сторонился его.
– Сколько еще осталось эльфов? – спросил Улиан, не поднимая головы.
– В этом квартале мы с тобой. В других не более пяти дюжин, по слухам.
Что-то твердое сдавило грудь, и губы сжались, а после… покатились постыдные слезы.
– Ну… ну! Не реви! Ты – мужчина! – Отец посмотрел строго, но поток кашля оборвал его взгляд. Улиан вскочил:
– Пап? Ты что? Ты… тоже?
Слезы высохли тут же, но Наальд покачал головой. Он вытер лицо рукавом рубахи и принялся убирать со стола. Улиан не доел, но и не хотелось, но… Туоль бы заставила.
– Дай сюда!
Улиан выхватил почти полную чашу с кашей и набросился на еду. Наальд усмехнулся, но поспешил сделать вид, что занят уборкой: сдавленный хрип все же продолжал вырываться у него из груди.