Я рву бумагу в клочья и бросаю с крыши. Ветер подхватывает обрывки моей гениальности и разносит их по двору.
– Уходи, – говорю Чудику, – я не собираюсь заканчивать жизнь самоубийством.
Я складываю маркеры в пенал и поднимаю с земли папку для акварели. Родители вот-вот вернутся с работы, а значит, надо успеть залезть в постель и снова изображать недомогание.
– Забавно, правда? – говорит Чудик и садится на бетон рядом со мной. – Люди ищут смерти, а в наказание получают вечную жизнь.
Вздрагиваю от неожиданности, и порыв ветра выхватывает папку из моих рук. Я думала, что этот псих уже ушел.
– Почему ты все еще здесь?
Чудик поднимает рисунки, что рассыпались по грязному бетону, и вертит в руках то одной, то другой стороной.
– Твои работы… – говорит он.
– Да, они ничтожны, ты как-то уже говорил об этом.
И я снова вспоминаю Весенний фестиваль. Как кричала на учителя. Как отрезала волосы. Как притворно улыбалась перед Крис.
– Ты знаешь, что я живу в доме напротив? – Чудик резко меняет тему.
– Я даже не знала о твоем существовании. И предпочла бы не знать и дальше.
Я рассчитываю, что моя грубость его оттолкнет. Что Чудик уйдет и больше никогда в жизни не подойдет даже на три метра. Но по какой-то непонятной мне причине он не уходит.
– Вон там бордовые занавески на двенадцатом этаже, – говорит Чудик и показывает на окно дома напротив.
Даже не собираюсь смотреть в ту сторону.
– И что?
– Я часто вижу, как ты приходишь сюда. Рисуешь. Но чаще всего просто стоишь и смотришь вниз. Всегда думаю: неужели никто не понимает, что задумала эта девчонка?
Почему-то люди думают, что знают меня лучше, чем я сама. И почему-то считают, что обязательно должны сказать все обо мне. Поэтому я молчу и слушаю очередную версию о себе. Которая не имеет ничего общего с реальностью.
– Ты изо всех сил стараешься. Результат так себе, будем честными. И каждый раз, когда я вижу тебя на этой крыше, меня посещает мысль: может, сегодня?
Значит, так это выглядит со стороны? Моя попытка что-то создать напоминает скорее разрушение, нежели творение. А я всего лишь хотела написать картину. Картину, благодаря которой все это окажется не зря.
Меня пугает, что кто-то за мной наблюдает. Меня пугает, что этот кто-то – странный Чудик. Он перебирает мои рисунки. Рассматривает, как будто эксперт и вообще хоть что-то понимает в искусстве. Но я-то знаю, что он – никто. И я не обязана слушать того, кто сам ничего не сделал в своей жалкой жизни.