– А я говорю, что они не похожи на квиверов – у них розовые лица, обычный взгляд, и они прошли Обряд, – не спеша произнес первый из них.
Другой стражник явно был не согласен со своим товарищем.
– Не знаю… Ты говоришь верно, но все равно я не доверяю им. Ты заметил, как сразу после церемонии один из чужаков потер место пореза розовой колдовской мазью. Кто знает, может быть, если бы не это снадобье, их кровь позеленела бы?
Первый стражник с более низким голосом не соглашался с собеседником.
– А я вот верю Теобальду. Князь не допустил бы, чтобы исчадия ада проникли в его дом.
– Это твое дело – верить вождю или нет, но я все равно буду настороже. Излишняя доверчивость уже не раз подводила нас, и я сестру родную убью, не задумываясь, если пойму, что ее подменил квивер.
После этих слов воины ушли, а я отправился обратно в зал, размышляя, что означали эти странные слова, которые никак не хотели собираться в осмысленную картину у меня в голове. Обряд кинжала, розовые лица, обычные глаза, квиверы, и даже настойка фуксина, которым мы смазывали порезы – как это связать воедино – я совершенно не понимал. Я отправился обратно в зал, где еще шло пиршество, но мои мысли были прерваны воином, который внезапно встал у меня на пути. Его доспехи прикрывал синий плащ с золотой вышивкой, а на лице читалась почти нескрываемая злость.
Это был тот самый парень, Милред, который таращился на меня на протяжении всего обеда, и о котором говорил жрец. Воин довольно грубо схватил меня за плечо, приблизив свое недовольное лицо к моему лицу.
– Слушай меня, чужестранец! Сегодня ты пришел к нам, а завтра уйдешь навеки. Ты чужой для нас и зря пытаешься понять нашу жизнь. Не советую тебе болтать с нашими людьми, и особенно – с нашими женщинами. Ты меня понял?
Я никогда не был готов терпеть бесцеремонного обращения с собой, а посему быстро освободился от захвата, и в свою очередь, взял воина на болевой прием, ущемив и вывернув его запястье. Лицо Милреда исказила гримаса боли, но все попытки освободиться ему не удались. Он был здоровым парнем и возможно хорошо владел мечом или копьем, но вот приемы джиу-джитсу были ему явно не знакомы. Затем, не отпуская его руку, я быстро переместился за спину воина, взяв его на удушающий прием, и, приблизив губы к его уху, поинтересовался причиной столь явного не гостеприимства. Я не хотел привлекать к нашей стычке внимание других воинов и поэтому говорил тихо, надеясь мирно разобраться в этой конфликтной ситуации.