– Для начала я хотел бы взглянуть на того человека, если позволишь, – Первыш, словно собака, почуял неладное. "Интересно, что за незнакомец такой? Зуб даю, беглый каторжник. Их сейчас по лесам хватает."
Тем временем один из телохранителей ушёл и скрылся за телегой, но вскоре вернулся, что-то недовольно бормоча себе под нос. Рядом с ним шёл мужчина, которого Первыш не забудет до конца своих дней.
Высокий и статный, с широкими плечами и крепким телосложением. Густые черные, словно вороново крыло, волосы ниспадали по плечам. Лицо аристократическое, неестественно бледное, с резко очерченным носом, сильными скулами и глубоко посаженными глазами цвета тёмного янтаря. Казалось, если долго смотреть в эти глаза, то можно провалиться, словно в бездонную пропасть. Одет незнакомец в дорогой кафтан, сшитый из дорогих тканей – бархата и парчи. На правой руке три перстня с большими драгоценными камнями. На левой щеке шрам, явно оставленный мечом. Кстати о мече. У незнакомца его не было, однако, под полами кафтана, четко угадывался силуэт ножен для кинжала. Первыш стоял и думал. Думал о том, почему глядя на этого странного дворянина, коего купец представил, хоть и косвенно, как удалого рубаку, спасшего его жизнь, он весь покрывается холодным потом. Его пугал не шрам и даже не цвет кожи. Цепкий, холодный взгляд, который бывает только у лютых разбойников. Людям с такими глазами ничего не стоит перерезать горло младенцу, на глазах у матери. Этот взгляд, как будто пронизывал, проходил насквозь, от чего все внутренности сжимались и покрывались коркой льда, а сердце начинало колотиться в два раза быстрее. Страх окутывал разум и не позволял пошевелиться.
– Ну, так мы договорились?
Голос Феофана вывел свинопаса из оцепенения и тот коротко кивнул. купец протянул деньги. Но, как только пальцы мужчины сжались в кулак, зажимая монеты, ладонь незнакомца накрыла его и немного сдавила. Первышу показалось, что кулак попал в стальные тиски и, попытайся он вырваться, остался бы вовсе без них.
– Скажи уважаемый, – незнакомец обратился к побледневшему от страха крестьянину, – про какую страшную силу ты говорил?
Говорил он спокойно, тихо, казалось, его голос убаюкивал, но повелительные нотки, указывали на то, что лучше ответить и как можно честнее:
– Страшный монстр рыщет в этих лесах вот уже третью Луну.