Кроме рельсового транспорта, луж и людей, на улицах моего хольмгарда были ещё и названия. Белые таблички с чёрными буквами. Я долго, до старших классов не обращал внимание что они значат. Для меня не было удивительным, что все улицы носят фамилии людей. Некоторых из них мы проходили в школе, другие были писателями. Так было на центральных улицах. Но улицы второго эшелона носили просто какие случайные ничего не значащие для меня имена-фамилии. Будто кто-то перенёс на вывески словарь мужских фамилий. Как-то раз, спрятавшись от ливня в библиотеке, открыв для себя этот чудный мир стен из книг, я посмотрел часть фамилий. Что они означали для мира, кому принадлежали. Это были сплошь фамилии убийц. Цареубийцы, убийцы губернаторов, убийцы врагов, знаменитые охотники, китобои, инквизиторы. Среди них были убийцы по умолчанию, вроде древних воинов, и убийцы недавние, осознанные, боровшиеся с предыдущей властью. Ещё интереснее оказалось то, что практически без исключения убийцы улиц были и сами убиты. Но убийцам убийц улиц не дарили. Выяснилось также, что до поименования улиц в честь убийц, те носили другие названия. Вроде Большая садовая или Благовещенская. Хотя бывали и Резницкая, Скотобойная, Проломная, что, вероятно, отражало тяжёлую историю города. Однако была ясно, что традиция называть стройные ряды дорог и домов имена убийц была устоявшейся. Может быть ровесницей моих дедов, может старше. Библиотека стала мной с тех пор любима за её ненавязчивую мудрость. Она носила имя всего-то убийцы нескольких букв алфавита и располагалась на площади имени убийцы одной реки, которая стала искусственным морем с гидроэлектростанцией. Однозначно, в Винтергарде это было самое мирное место. Книги домой я не брал. Это было бы странно, не место им там. Стал пролистывать регулярно, заходя в библиотеку, останавливаясь на случайных страницах. Засиживаться. Брать сразу три-четыре, потолще. Мне нравилось привлекать внимание полусонных библиотекарш, которые были удивительно красивы, тихи и услужливы. Словно их предупредили, что от того, как этот юноша проведёт здесь время, зависит их зарплата. Ещё книги пахли. Непонятно чем. Но напоминали ветер с хлебокомбината, тёплый и вкусный, желанный… Возможно так пахли те города, куда не добиралась война, зацепившаяся за мою улицу. Но скорее всего тома пахли весенним воздухом, который ворвался нечаянно в долго закрытую палатку путешественника.