Три Ju-52 задымили и начали со
снижением покидать строй. Один из них вошел в разворот, а два
других, видимо, получили более серьезные повреждения, и никаких
маневров не предпринимали. Вскоре в небе за ними замелькали купола
парашютов – экипажи покидали обреченные машины. Однако, все это
обер-лейтенант отметил лишь мельком. Его внимание было приковано к
уцелевшим транспортным самолетам.
Русские зенитки держали максимальный
темп стрельбы. Для их калибра один выстрел в три секунды – очень
неплохо. Били зенитчики залпами, и к ужасу Бэра, каждая следующая
порция снарядов ложилась все более точно. Не выдержав избиения,
«юнкерсы» сломали строй, пытаясь рассредоточиться, но с этим они
явно опоздали – не менее половины транспортных самолетов уже летели
к земле, густо дымя горящими двигателями или разваливаясь на куски
прямо в воздухе.
Теперь обер-лейтенант понял, о чем
говорил тот лощеный оберст из Абвера, инструктировавший пару дней
назад всех командиров истребительных групп, выделенных для защиты
воздушного моста. Бэр включил рацию, но в наушниках услышал лишь
завывание помех. Качнув крыльями, он приказал ведомому следовать за
собой и бросил «мессершмитт» в резкий разворот со снижением. В
случае перебоев с радиосвязью приказ однозначно требовал от Бэра
немедленно вернуться на аэродром и доложить координаты позиции
русских зенитчиков, продемонстрировавших невиданную ранее точность
стрельбы.
***
Доклад обер-лейтенанта Бэра о
разгроме охраняемой его истребителями группы «юнкерсов» застал
Рихтенгдена на резервном командном пункте второго воздушного флота
люфтваффе. Выслушав командира группы прикрытия, полковник резко
развернулся к дежурному офицеру. Сомнений больше не осталось –
стрелок начал действовать.
- Гауптман, особую группу в воздух!
Задача – атаковать позиции русских зениток южнее Вязьмы, -
Рихтенгден сам забрал у связиста лист с точными координатами цели и
протянул его офицеру люфтваффе.
Через десять минут двенадцать
«мессершмиттов» и тридцать два пикирующих
бомбардировщика Ju-87 были уже в воздухе. Впервые на Восточном
фронте они несли в своих бомболюках не только фугасные, но и
химические бомбы. Полковник хорошо понимал, что именно сейчас он
совершает тот самый необратимый поступок, который может изменить
весь расклад сил в этой войне. Конечно, его план был согласован на
самом верху, но идею выдвинул он и решающий приказ тоже сорвался
именно с его уст, а значит, и ответственность за последствия тоже
предстоит нести, прежде всего, ему.