Гере нравилось наблюдать, как в определённые моменты ломался её кроткий, смиренный нрав. Он знал – сейчас Млада снова заговорит о боге. Гера видел, как ей хотелось верить и как эта вера не выдерживала испытаний. Он читал по глазам: почему они здесь? Разве успели за что-то провиниться? Или это – плата за первородный, им даже не принадлежащий грех?
– Гера, почему ты… не веришь в бога? – Млада сидела на подоконнике. Она подняла голову и робко посмотрела на Геру, а он перевёл взгляд на её тоненькие, изящно скрещённые лодыжки.
– Потому что я хочу верить в себя, – решительно ответил Гера. Его слегка оттопыренные уши оживляли серьёзное лицо и контрастировали с непроницаемыми, тёмными глазами, – но так ты либо получаешь безграничную свободу, либо боишься ответственности и теряешь надежду на доброго и всепрощающего бога. Я при этом не буду относиться к нему плохо. Здесь просто вопрос разных точек зрения – я буду считать так, он иначе.
– Хорошо. Ну тогда сам и виноват, что попал сюда. Готов взять такую ответственность?
– Это почему ещё? – Младе показалось, что уши Геры немного шевельнулись.
– Потому что желания загадывать не умеешь. Это надо аккуратно делать.