Дед повернул голову к окну: Вот и подумай, Саша, в чем была наша сила. А про войну я тебе потом расскажу.
Про Кешу
И все же, курьезных случаев в мире предостаточно. Мое мнение – скучают люди оттого, что разучились воспринимать жизнь как радостное событие.
Уж на что, кажется, скучно ехать в поезде. В карты поиграли, книгу почитали, пиво попили, на перрон, во время остановки поезда, вышли, помечтали под стук колес, поспали, все. Однако смешного хватит и здесь. Вот однажды произошел забавный случай – повеселились мы от души. 1982 год. Лето. Август-месяц. Возвращаемся из отпуска в воинскую часть. Нас было четверо. Мы, земляки из Волгоградской области, солдаты второго года службы батальона охраны. За образцовое выполнение обязанностей нас поощрили внеочередным отпуском.
В два часа дня сели мы в поезд, разместили вещи, разложили постель и, так как отдохнуть в отпуске нам, как следует, не удалось, решили выспаться. Спали до вечера. Заходила пожилая проводница, удивлялась – какие спокойные солдатики ей попались на сей раз, а то ведь все кричат, да хлопочут неугомонные.
Мы проснулись, повернулись, да решили поужинать! Ах, благодатный Волгоградский край! На столе разрезанный красный сочный арбуз, рядышком скидочки дыни, помидорка дольками порезанная солью посыпанная, рядом огурчик половинка – на половинку. Традиционно курица, запеченная в фольге, бутерброды с колбаской. Да, что там греха таить Волгоградский край был, действительно, благодатный в тот незабываемый 1982 год: черная икорочка, да балычок осетровый (забота родителей) – дополнили пикантностью скатерть-самобранку. Воспоминания могут нанести вред здоровью.
Так вот, сидим мы, как говорится, кумовья царю, сваты королю, за столом – трапезничаем. Самый шустрый из нас говорит: «Понимаете, ребята, тут такое дело. На сухую, как – бы, кусок в горло не лезет. Все дом вспоминается. Давайте отъезд отметим!» Мы втроем не против. А четвертый наш товарищ, в ту пору звали его Кеша, это сейчас он Иннокентий Иванович – большой человек, отказывается – спортсмен, видите ли. Мы тоже спортсмены, но все житейское нам не чуждо же. А самый шустрый добавляет, что не мешало бы и проводниц задобрить – лишний раз беспокоить не будут. Сказано – сделано! Собрали мы им «скромную» авоську. Всего положили – проводницы же из Нижнего Тагила, вернее одна проводница, а другая – студентка на практике. Относил продукты Кеша. Вернулся он, забился в угол, скромно ест, все больше молчит. А нам то что, нам все веселее и веселее! Договор о тонах голоса переставал действовать! Вспомнили ротного командира. Вспомнили «любимый» вездесущий нос «любимого» хохла-старшины. Вспомнили « добрые и теплые» команды, которыми старшина «развлекал» нас в долгие зимние вечера. Вспомнили ротную песню, последний куплет особенно громко. А Кеша все молчит. Стали мы его пытать: «Что, да почему?» А он нам, отрешенно, глядя в окно: