– А дальше я бежал из плена вместе с Макканеном и меня наградили… – продолжил Петренко.
– Нет, товарищ Петренко, расскажите про плен. Что там было? Как вы бежали? Не торопитесь, времени много. – перебил Александра комиссар.
– Я почти ничего оттуда не помню, да и какое это имеет значение? – ответил Петренко.
– Товарищ Петренко, а вас вообще не смутило, что вы были в плену не у поляков? – спросил следователь.
– А у кого ещё? Меня же Радзилевич взял в плен. Поляк. – ответил Александр.
– Нет, товарищ Петренко. Вы были в плену у Штандартенфюрера СС Фридриха Ульрайха. А ещё вы были в лаборатории нацистской Германии. Неужели не помните?! – воскликнул комиссар.
– Хм… Я помню немецкие голоса, но я подумал, что я брежу. Да и в плену было всё, как во сне. – отвечал Петренко.
– Так вот поэтому и расскажите нам про плен, товарищ. – сказал следователь.
– Хорошо… Но я не уверен, что скажу полную правду. Я почему-то там себя не мог контролировать… – начинал Александр Петренко.
29-ое сентября 1939-го года. Секретный концентрационный лагерь СС «Osthoff» в районе города Данциг. 6:01 утра по местному времени.
В дверь к Фридриху Ульрайху постучали.
– Herein! (Войдите) – сказал он.
– Herr Standartenführer guten Morgen. (Господин Штандартенфюрер, доброе утро) – сказал вошедший Гауптшарфюрер Франц Майер.
– Guten Morgen herr Hauptscharführer bist du auf dem Laufenden? (Доброе утро, господин Гауптшарфюрер, вы с новостями?) – спросил Фридрих.
– Ja. Wir haben einen neuen Ivan mitgebracht. (Да, мы привезли нового Ивана) – ответил Франц.
– Na und? Ist daran etwas Ungewöhnliches? Zehn Ivans pro Tag. Bei jedem Test testen wir nur Gase und Medikamente. Was hat sich jetzt geändert? Ist Ihre Haarfarbe anders? (И что? В этом есть что-то необычное? По десятку Иванов в день. На каждом мы тестируем только газы, наркотики. Что сейчас изменилось? Цвет волос другой?) – раздражённо говорил Ульрайх.
– Ich denke Sie sollten einen Blick darauf werfen. Es wurde von einem gewissen pensionierten polnischen Major Radzilevich gebracht. (Я думаю, вам стоит взглянуть. Его привёз некий отставной польский майор Радзилевич.) – отвечал Майер.
– Okay geh voran. Ich wette das ist nichts Ungewöhnliches. (Ладно, веди. Готов спорить, что ничего необычного.) – мрачно говорил Фридрих Ульрайх.