Случилось, как случилось.
А если полный вперёд, не спотыкаясь о барьеры своих зависимостей, канонично расставляя точки над буквой, то вполне возможен Эверест и эпиграфы. А вот я, в задумчивом ожидании чего-то неожиданного, оставался почти неподвижным. В сумраке личных расстройств и жажде глотка прохладного одиночества, я рыскал по холмам своего эго в поисках собственноручного я.
Невозможно взять и поменяться, залатать червоточину души прекрасно расшитой вуалью.
Нельзя.
Невозможно.
Но стоило бы.
Об обстоятельстве
Всё дело в крике. Именно в этом. При штурме коллективного мозга, пуская в бой все возможные бессвязные и развязные реплики, я мог накрыть всех штормом свежевыжатых идей, не накладывая никакой патент на журчание своих мыслей. Крича от счастья, накрываемого безумием удовлетворённого гения. В эти мгновения я воплощался в Жана-Поля величайшего Бельмондо. Я был верхом и в короне, которая уже сияла на чужом челе. А дальше, сидя у окна, доедая остаток своих локтей, поминутно приговаривая себя к эшафоту, я думал о двух часах назад. Зачем? Я как ущемлённый, зашитый в детстве в мешок собственных дефектов, стремящийся к самоизоляции в углу. Я бессмысленная крикса. А они? Что они? Сидят, потея от собственной важности, на дороге, выложенной мною из жёлтого кирпича, трепещут от своей пластмассовой гениальности, и раздуваются подобно сиамангам. А может даже сделают пару контрольных выстрелов свинцовой ненавистью мне в лопатки. И окно, локти, изоляция.
Почему мир куёт нас. Таких гениальных в своём одиночестве. Художников безысходности, поэтов безумия, композиторов отчаянных сонат и меня. Может стоило бы, подобно внеземной конвейерной ленте, штамповать одинаковых одиночек. Одинаковых вообще. И вообще во всём.
Гудя станковым мерным шагом,
Чеканя мир стальной рукой,
Махая шлакоблочным флагом
Трубя гортанною трубой…
И вполне себе картина. Всё сглажено ровно, вселенски мирно и вполне нормально. После таких мыслей, даже мозг покрывается пятьюдесятью оттенками ржавчины. Нужен хоть один светоидиот, чтобы ослепить эти фантазии до полного растворения. Нужен хоть кто-то, хоть как-то.
Да. Что говорить, одиночество мой конёк. Тут я отметился во всех закоулках, и запечатался во всех многоуровневых инстанциях. Я молодец. Ну это не точно. Вернее, корректно стоило бы отметить мои забитые взгляды на постоянно-абстрактное течение собственных чувств. Если я ещё могу чувствовать. Поминутное чувство голода и преждевременное похмелье не в счёт.