Мой дорогой Чейз!
С радостью присоединюсь к вам в пятницу, но, боюсь, Г. М. приехать не сможет. Он вынужден отправиться на север по делам. Впрочем, ваш телепат его заинтересовал, и он обещал заглянуть к вам в воскресенье, если будет не слишком поздно.
Я воздержусь от суждений, пока не услышу всех доказательств, замечу только, что если ты правильно передал его слова, то с научной точки зрения этот твой телепат несет первостатейную чепуху.
Передай мою искреннюю благодарность мистеру и миссис Констебль. Поезд до Камбердина отходит от станции Чаринг-Кросс в 5:20.
Всегда твой,
Джон Сандерс.
P. S. Не понял твоего замечания про «глупости». И про «не все гладко». Да, Марсия все еще в круизе. В последний раз она писала мне из Гонолулу. Оттуда они отправились на Ямайку и домой вернутся в июне.
В пятницу днем, 29 апреля, доктор Джон Сандерс отправился в Суррей на поезде, который ему порекомендовали в письме.
Он не имел ни малейшего представления о том, что станет свидетелем преступления, от обстоятельств которого волосы у юристов стали бы белыми, как парик, и которое создаст небывалый прецедент, способный огорчить не только представителей закона, но и докторов. Тем не менее на душе у Сандерса было неспокойно. И даже чудесный весенний день с легким ветерком и ясным безоблачным небом не мог развеять его тревогу. Поезд оказался переполнен, так что Сандерсу даже не удалось вытащить из кармана письмо и снова изучить его с такой же дотошностью, с которой он изучал через микроскоп опытные образцы.
Разумеется, никаких причин для беспокойства не было. Марсия Блайстон по-прежнему оставалась его невестой, пускай в тот момент она и находилась в шести тысячах миль от него, где-то в Гонолулу. В кругосветный круиз ее семье пришлось отправиться из-за небольшого скандала, связанного с убийством Хэя. Ее отец так некстати оказался втянутым в этот скандал. Она не очень-то хотела уезжать, – впрочем, Сандерс не винил Марсию за чувство приятного предвкушения, которое вызывала у нее предстоящая поездка. И она часто писала ему. Письма были очень подробными, иногда веселыми, причем, как ему казалось, даже слишком веселыми. Он предпочел бы получать от своей невесты более сентиментальные или даже страстные послания. Но однажды в Греции Марсию внезапно охватило сентиментальное настроение, и Сандерс получил именно такое письмо, после чего несколько дней ходил с мечтательным видом.