Самое главное не сказал. После бега и зарядки я пью стакан воды и ем ложку мёда, или делаю глоток мёда прямо из банки. Я это делаю даже если не бегу и стараюсь делать, даже когда ночую вне дома. Про мёд мне рассказала здоровенная женщина Ася. Мы познакомились в поезде. Ася работала в Японии и сказала, что японцы едят что-то из мёда с утра в обязательном порядке. Это госпрограмма. Короче я ем мёд и не знаю, что такое простуда и насморк. Возможно между отсутствием насморка у меня и отсутствием насморка у пчёл есть какая-то связь, но я об этом ещё не думал.
Потом я пью кофе. Кофе я пью непременно в банном халате, курю и смотрю в окно. Кофе пьёт моя бабуля, это примеряет меня с напитком основательно. Утро, кофе и сигарета. Вы почти бог. Плюсуем патчи. Чувствуете эту хрень за спиной? Надо купить себе патчи.
Я не купил себе патчи. Во-первых, это совершенно бессмысленно, потому что у меня уже есть дома патчи, две банки, но пока мне их кто-то не прилепит, сам я этим заниматься не могу. Меня гнетёт глубочайшая лень. Слишком много движений. Взять банку. Раскрутить крышку, достать патчи чем-то, пальцами потому как – моветон. Да и не в любую банку пальцы влезут… В стол патчи, только, если мешки не обретают вопиющие формы.
После завтрака и кофе, я переодеваюсь и смотрю новости, кино, рабочий материал, учу пробы, умираю от похмелья. Всё это я проделываю на диване. Возможно, миллионы счастливчиков работают на миллионах диванов, я принадлежу к их числу.
На этом распорядок моего дня заканчивается и начинается совершенный беспорядок. Приходит Вера. Вере 24, она бывшая одного моего приятеля, это крепко удерживает меня от близости с ней. Вера учится в аспирантуре, рядом с нашим домом, приходит на полдники, или просто, легко остаётся ночевать, иногда я сам её прошу об этом. Вера красива, наверное, даже развратно красива. Немного оттопырена нижняя полная губа, что делает её рот по особому притягательным. Я люблю несовершенства.
Верка ест мало, говорит ещё меньше, постоянно обнимает. Сложно отказать ей в визитах, хотя они меня постоянно отвлекают от моей писанины. Так или иначе жизнь всегда отвлекает от работы. Я не всегда отвлекаюсь с удовольствием, но отвлекаюсь всегда. Ведь это жизнь.
А работа, ну что работа? Я ведь не бегаю за убийцами, не тушу пожары, и не спасаю жизни. Подумаешь история не досчитается одного шедевра. При чём не принципиально шедевра. Смешно? Смешно. История переживёт такую утрату, и я тем более.