В себя я пришел в зале кафе и первое, что увидел – толстую физиономию хозяина Рафаила, который орал мне прямо в лицо:
– …что он бросил пить! А он просто попробовал дрянь позабористей! Так вот, в моем кафе не место придуркам вроде тебя, которые нюхают всякую мерзость, а потом падают на посетителей и портят им одежду! Пошел вон…
Тут только я заметил, что осколком тарелки сильно порезал левую руку – из нее так и хлещет, и хоть бы один урод перевязал. Видно, в беспамятстве я вышел из кухни и добавил немного крови в ростбиф какого-то господина.
Самого господина я увидел секундой позже – толстый малый в перепачканном красным светлом костюме от возмущения полиловел настолько, что ясно было – медицинская помощь из нас двоих больше нужна ему.
Через десять минут после того, как меня перевязали, я сделал первую важную вещь в своей новой жизни – послал хозяина. После чего отправился домой. По дороге я купил виски, а когда добрался до своей холупы, вылил все содержимое бутылки в вазу, поскольку стакана размером с пинту у меня не нашлось (пинта – 473 грамма).
Когда я оторвался от этого "бокала", на дне его оставалось еще около джилла пойла (джилл – 118 граммов), но я знал, что больше к нему прикоснуться не смогу. Вдруг откуда ни возьмись появилась уверенность, что так было всегда – никогда не пил больше одного "чин-чина", и что попробуй я влить в себя еще хоть глоток, меня бы тут же вырвало – такая вот особенность организма. Интересно, что старине Клоду Каре она, вроде бы, совсем не подходила – прошлое этого субъекта было проспиртовано, как лягушка из школьного биологического музея.
Потом я уселся в кресло, у которого одна ножка была сломана и подвязана веревкой, и стал вспоминать. Получалось плохо, я бы сказал, ни черта не получалось. Единственная информация, которую мне удалось выудить из измученного этими попытками мозга – что моя прошлая жизнь как-то связана с городом Варшавой. И что от моего сегодняшнего места жительства эта Варшава отстоит оч-чень далеко.
Самая дальняя Варшава, как мне сказали в справочной службе, находилась на юго-востоке, почти у границы с Мексикой, где-то между Сан-Антонио и Эль-Пасо. Кроме того, я узнал, что по всей стране было разбросано еще восемь городков с таким именем. Но названия половины из них были как-то связаны с кораблями, а как смутно мерещилось мне, моя Варшава от моря была не близко. И именно в тот момент, когда я размышлял, где можно было бы поподробнее узнать об остальных четырех Варшавах, на мою память снова снизошло озарение.