– Кто там?
– Репетитор.
– Сейчас, сейчас.
Засовы железной двери заскрипели, и скрип был долог и протяжен – казалось, засовов этих было множество – прочных, стальных, неприступных. По какой-то неведомой причине я узнал верный пароль и мне позволили пройти сквозь ворота таинственного замка. Замка, в котором меня почему-то ждали.
– Вовремя вы, – старушка, открывшая дверь, отступила назад и позволила мне пройти в квартиру.
– Стараюсь.
– Настя приболела немного, в школу сегодня не ходила.
– Да что вы!
Готовый расстегнуть куртку, я остановился с застывшей в воздухе рукой. Обычно подобные слова мне говорили, когда хотели отменить урок.
– Думали звонить вам, – продолжила бабушка, – но ей к обеду лучше стало. «Ладно, баб, пусть будет английский. Я люблю английский». Ну ладно, говорю, позанимайся.
Я снял куртку и повесил её на вешалку. Ну слава богу. Хоть немного денег ещё накапает.
В детской комнате, где мы занимались, Настя сидела за столом с раскрытым учебником и приготовленными к работе тетрадью и ручкой.
– Здравствуй, Настя, – поздоровался я с ней.
– Здравствуйте, Иван Алексеевич, – слабым голосом ответила она.
– Как дела? Заболела что ли?
– Да, немного, – кивнула она. – Простудилась где-то.
– Ну ничего. Бывает.
– Я урок не успела сделать, – смотрела она на меня выжидающе, словно я мог отругать её за это.
Что ты, присаживался я рядом с ней, я не учитель, я не ругаю, я только хвалю. Мне платят за это деньги.
– Ну, сейчас сделаем.
Настя училась в четвёртом классе. В той самой школе, где я когда-то в течение года безрадостно и бездушно работал. Было это пять лет назад, и Насти тогда ещё в школе не было – что чрезвычайно радовало меня. Не знаю почему, но я страшно не любил встречать своих бывших учеников. Слава богу, большинство из них стёрлось из моей памяти, но из их памяти я, по всей видимости, не стирался до сих пор. В школе я старался вести себя с ними корректно, ни на кого не повышал голос, как умел, шутил, и понимал, что им в общем-то не за что быть на меня обиженным. Однако, услышав на улице чей-то звонкий детский голос, который кричал мне «Здравствуйте, Иван Алексеевич! А почему вы из школы ушли?», я старался, кивнув в ответ, быстро-быстро удалиться с места неожиданной и нежеланной встречи. Меня пугала возможность каких-либо воспоминаний, ненужных и отягощающих разговоров. Работая разнорабочим на стройке – туда я устроился, покинув школу – я молил небеса, чтобы мимо объекта не прошли мои бывшие коллеги, ученики или их родители. Жестокие небеса конечно же не исполнили моих молитв – складывалось впечатление, что люди, знакомые со мной по школе, специально и осознанно задались целью выследить меня, и подобные встречи происходили регулярно. Способствовал тому и наш небольшой по площади и количеству жителей город. Некоторые здоровались, удивлённо наблюдая за тем, как я таскал вёдра с раствором, некоторые отворачивали головы, а однажды какой-то старшеклассник, который в школе даже и не подумал бы обратиться ко мне на «ты», увидев меня в грязной и ободранной спецовке, подошёл ко мне стрельнуть сигарет. «Я не курю, – ответил я ему». «Понятно, – отошёл он. – Ну трудись тогда, работяга».