Понижение социального статуса, вот как это называется. Мир, который за двадцать семь лет жизни я ни на грамм не научился понимать, мстил мне за непонимание.
– Нет, нет, не так читается, – поправил я Настю. – Повтори за мной.
Она повторила труднопроизносимое слово.
– Хорошо, – кивнул я, – с текстом всё. Теперь сделаем упражнение…
Когда урок закончился, я дал Насте домашнее задание и вышел в коридор. Бабка гремела на кухне посудой.
– Мы за сколько уроков вам должны? – увидев меня в коридоре, вытерла она полотенцем руки.
– За шесть.
– Сейчас вам заплатить или до десяти довести?
Мне было лучше сейчас – я крайне нуждался в деньгах. Но я ответил:
– Как вам удобно.
– Сейчас ведь плохо у нас с деньгами, – качала головой старая женщина. – И то надо, и это, и пятое, и десятое.
– Я не тороплю, – продолжал демонстрировать я благородство.
– Давайте я за четыре вам отдам, а потом уж и остальные. Устроит вас?
– Устроит.
Она сходила в зал за тёмной и поношенной холщовой сумкой, набитой целлофановыми пакетами, долго рылась в ней в поисках кошелька, а затем так же долго искала в кошельке деньги – за это время я успел одеться.
– Вот, пожалуйста. Ничего, что мятые?
– Ничего, ничего. Не беспокойтесь.
– Ой, и рваная одна. И заменить нечем.
– Не страшно, примут.
Я вышел наконец наружу.
Когда я перехожу улицу, из-за угла ближайшего дома тотчас же выскакивает автомобиль и мне приходится бежать через дорогу, чтобы не попасть под его колёса. Можно стоять полчаса у бордюра в ожидании машины, но её не будет; стоит же мне ступить на проезжую часть, невидимый режиссёр тотчас же выпускает её из приготовленного и тщательно скрытого ангара. Я никогда не подхожу к светофору на зелёный – если он и горит, то едва я делаю несколько шагов, сразу зажигается красный, и автомобили моментально срываются с места, я не существую для них. В один прекрасный момент я не успею добежать до противоположной стороны дороги, и они меня раздавят. Я не понимаю дорожное движение, я не понимаю его принципы, я не понимаю, зачем оно вообще нужно.
– Кто там?
– Репетитор.
Бухгалтер Вера двадцати пяти лет, в тёмно-зелёном халате и с мокрой головой, стояла в коридоре и кивком головы приглашала меня войти.
– Привет, не стой в дверях.
– Банный день? – попытался я пошутить, переступая порог.
Да, иногда я был способен на шутки, а порой даже и на смешные.