– Может, ты прав. Может, я это накручиваю. Она ведь еще и скоро уволится. Черт, как я буду без нее? – Кира подняла на него вопрошающий взгляд.
– Справишься, как и всегда, – сказал Лео, чокаясь с ней стаканом. – А теперь расслабься.
Она сделала небольшой глоток, поморщилась и положила голову Лео на плечо. Он достал свой смартфон и убавил свет почти на минимум, оставив комнату в полумраке, который освещал только экран телевизора. На нем мелькнули забавные сцены комедии, и смех дружеской парочки разлетелся по комнате, наполняя вечер легкостью и теплом.
Для Киры квартира Лео всегда была тем самым укромным островком, в который она могла возвращаться когда угодно, всегда будучи понятой и принятой. А Лео той опорой, которая никогда не исчезнет.
Кира шагала по ночной улице города, погруженного в беспорядочную симфонию звуков: рев моторов, крики зазывал, гул музыки, что вырывалась из дверей ночных клубов. Неоновые огни рассеивали темноту, превращая стены зданий в живые полотна, рябящие яркими отблесками. Наушники плотно прилегали к ушам, погружая ее в иной, уединенный мир. Взгляд был прикован к экрану смартфона, а замерзшие пальцы лениво прокручивали ленту соцсетей.
Но вдруг внутри возникло ощущение, будто за ней следят. Она резко остановилась, инстинктивно стянув один наушник. В глубине улицы, там, где тени скрывались от неонового света, что-то мелькнуло. Тень, едва уловимая, будто размытая фигура, расплылась, не оставив следа.
Кира покачала головой, усмехнувшись самой себе, легкий эффект виски еще витал где-то перед глазами, возможно, проецируя ее страхи в реальный мир. Она натянула наушник обратно и продолжила свой путь.
Через несколько минут она добралась до своего дома – потертого гиганта из бетона, который даже в свете луны выглядел тусклым и уставшим. Ее квартира, крохотная и тесная, встретила тишиной и привычным полумраком. Бросив куртку и свитер на первый попавшийся стул, Кира устало вздохнула, зашла в комнату и, не включая свет, надела мягкую, уютную пижаму. Занырнув под одеяло, она тут же закрыла глаза, надеясь, что сон принесет облегчение и освобождение от дневных тревог.
Но сон не спешил навестить ее, ворочаясь на простыне, она то и дело вздыхала, проклиная свой разум, который продолжал напоминать, что именно за день она могла сделать иначе. Что могла изменить, где ответить по-другому. В гоготе повседневных мыслей дремота подкралась незаметно и накрыла резко и внезапно.