В этом храме полотен и статуй было не комфортно. С витражей на окнах и расписного купола строго смотрели многочисленные блюстители порядка. Их немой укол заставил вздрогнуть мои плечи. Вспоминались знакомые обстановки: маленькие церквушки и покосившиеся домики с печками. Там я медитативно убирал плесень с почерневших икон. Как сейчас помню эти ощущения: тишина, добродушные бабушки, настойчиво предлагающие чаепития с пирожками, запах сушёных трав или ладана, сердитый дед в поношенном жилете, из-за угла контролирующий процесс.
Сторож долго не появлялся, так что я решил действовать сам. Для начала я аккуратно снял картину со стены, потом достал из рамки и отнёс в подготовленное для меня место. Мне заранее сообщили, где искать мастерскую.
Вооружившись специальной лопаткой, я начал убирать верхний слой краски. Она отходила нехотя, как будто лениво. Её синеватый блеск стирался, передо мной оставалось мутное тёмное пятно. Непробиваемое и деревенеющее от моих прикосновений. Несколько часов я по слоям доставал человека из-под присохшей корки. Мои аккуратные действия не спасли изображения. Когда инородная краска была снята, на меня смотрело большое пятно с несколькими волосинками сверху. В области лица не осталось почти никаких намёков на былое высокомерие. В низу картины скромно читалось название – слово «Портрет».
Я открыл поисковую систему и забил всю имеющуюся информацию, которой располагал. Сначала пролистал интернет-библиотеки, потом сайты, использовал несколько популярных приложений с фотографиями из галерей, но тщетно. Нехотя я вернулся к сторожу.
– В смысле вы не знаете, что это за картина? – не веря себе, пытался понять мой вопрос сторож.
– Я не знаю, как выглядел оригинал, этого нет в интернете. У вас в архивах есть копии? – повторял я, всё больше раздражаясь от потупленного лица напротив себя.
– Ну… – протянул он, почесав затылок- Давайте посмотрим.
Мы несколько часов гуляли по закоулкам музея, обрекая себя на ингаляции пылью, нашли несколько похожих по непримечательности портретов и их копий. Возможно, что прошлый хранитель музея забыл отсканировать нужное полотно. От каждого нашего шага вверх поднималась пыль. Мы шли в этом дыму, как в болоте, достававшем до колен. Охранник усиленно прижимал брови к переносице, что делало его более похожим на гнома, совсем не добавляя серьёзности. Его вязанный красный жилет был настолько растянут в его области тела, плотно связанной с креслом, что тянулся широким хвостиком, раскачивающемся при каждом шаге. Мне нравилось смотреть, как он выписывал циклоиду в воздухе. Это интересовало больше, чем сваленные в кучи полотна и находящиеся в состоянии перманентной реставрации фигуры. Обойдя длинные и низкие коридоры, сторож остановился, его хвостик замер.