– Получается, нет такого. – он пожал плечами.
– Подождите, а как мне тогда восстанавливать картину? – возмутился я, не имея представления, что делать теперь.
– Уж не знаю. – недовольно фыркнул он, как бы намекая, что это не его проблема. – Мне работать пора. – произнёс он и довольный поковылял в сторону лестницы, радостно замахав хвостиком.
«Запись с камер.» – проскользнуло в моей голове.
Ведь ролик с тем, как активистка в жёлтой куртке обливает картину доступен. И там можно посмотреть на оригинал. Я моментально нашёл то видео, и оно даже было относительно чёткого качества для камеры видеонаблюдения, но это немногое мне дало. Дело в том, что лицо было исключительно невыразительным. Из тех, которые забываешь даже, смотря человеку в глаза. На телесном цвете лица находились среднего размера серовато-карие глаза, под ними терялся нос, увлекая за собой губы.
В полном бессилии я пошёл к дирекции музея.
– Ничем не можем помочь. – сказала очень занятая дама с самодельным гнездом на голове. На этой неделе должна состояться выставка одного очень экстравагантного художника, а он решил резко всё отменить из-за смерти канарейки.
Я вышел на порог музея и стал смотреть вдаль. Слабый ветер дул в спину. По его велению на высоте, сравнимой с потолком музея, облака играли в догонялки. Я смотрел, как они меняют форму, сталкиваются, деформируются.
"Какая метафора времени." – подумал я, немного погодя добавил. – "Хотя это и есть время."
Его неумолимость безвозвратно меняла реальность. Настоящее становилось прошлым с той же лёгкостью, что волны сменяют друг друга, ни на секунду не позволяя себе остановиться.
Вышел покурить сторож.
– А расскажите историю картины. – сказал я не без радости, что ветер несёт табачный пепел в противоположную сторону от меня.
– Да чего рассказывать. – он закурил сигарету и поправил жилет. – Анна Семёновна сказала, повесить что-то на входе, я достал со склада ближайшее и повесил. Скоро выставка, опять всё перевешивать. – его тяжёлый вздох ознаменовывал предвкушение большой работы.
– Может, просто убрать портрет? – неожиданно спросил я.
Охранник медленно повернулся ко мне со взглядом полнейшего недоумения.
– Не, так не пойдёт. Списать с зала картину это целое дело. – он крепко сжал сигарету в пухлых пальцах.
– А можно ли повесить её на верхнем этаже в конце? – мой вопрос был встречен косой улыбкой.