Так, или почти так происходили те события, о которых я поначалу даже и не догадывался по причине своих малых лет. А вот другие сведения вполне достоверны. Я много раз слышал пересуды родителей о Смуженице, не представляя толком, какую роль он сыграл в жизни отца. Что же касается Жаботинского, то о нем, вообще, никогда не было связных разговоров. Одни отрывочные воспоминания отца. Видимо, потому, что в скором времени вопрос об Израиле перерос в дело сугубо политическое.
Между тем, первым ушел Смуженица.
Этот здоровяк и красавец просто не придавал значения тому, что у него в течение какого-то времени болел низ живота справа. Когда боль стала почти невыносимой, пришлось все-таки обратиться к врачу. Его срочно положили в больницу. На операционном столе выяснилось, что у него развился инфекционный перитонит, как осложнение аппендицита. Когда его решились оперировать, болезнь была на последней стадии. Из больницы Смуженица уже не вышел. Эта неожиданная смерть поразила всех, кто его знал. Особенно переживал отец. Ведь одно дело – терять друзей на фронте, а другое дело в мирной жизни, да еще так нелепо.
Вслед за ним ушел и Жаботинский.
Правда, об этом в автопарке Мукачево узнали только спустя довольно продолжительное время. Это было связано с тем, что Жаботинский вместе со своими многочисленными домочадцами отбыли в недавно созданное государство Израиль. Так сказать, вернулись на свою историческую родину. Свое восхождение, или «алию», они совершили не в массовом, а в индивидуальном порядке. Судя по всему, непоколебимый борец с пережитками прошлого, планировал продолжать свою деятельность и на родине своих предков. Однако и там у него что-то не срослось, и вместо уютного кабинета Жаботинский отправился работать в шахту. Скорее всего, не по собственной воле. А это, учитывая его слабые легкие, оказалось равносильно смертному приговору. Что, собственно говоря вскоре и произошло.
Вениамин Федорович, мой отец.
Он так и не смог смириться с жизнью в Закарпатье и постоянно рвался на восток. Наконец, ему удалось уговорить маму, и мы переехали в маленький городок на Днепре, где он прожил вторую половину своей долгой жизни. Здесь отец пережил и распад СССР, и становление «самостийной», но, слава богу, он, все-таки, уже не застал Майдан и торжество «бандеровского» государства.