По телу растекалась блаженная безмятежность, но за ужином Хайс был хмур и грозен, словно мрачное тёмное облако. Привыкший к подставам своего брата и не только его, мужчина не мог поверить в искренность треклятой бродяжки. Не мог, но – почему-то очень хотел.
С другой стороны, с чего вдруг? Она видела его впервые, как и он её, ещё и причинил ей немало боли. Перед глазами встал тот самый взгляд. Пустой, безжизненный, ждавший одной-единственной участи. Словно отражение из зеркала его души. А потом – вот этот, будто он её не семенем наполнил, а жизнью. И она – его. Хайс не помнил, когда последний раз смеялся. Даже улыбался хотя бы, если не считать привычных кривых ухмылок.
Отложив поздний ужин, хозяин поплёлся к себе в спальню. У него была идея, как проверить искренность девицы, но это – не сегодня. Сегодня хотелось только раскинуться на кровати и блаженно заснуть.
Утром пришедшая в голову идея не казалась Хайсу такой уж хорошей, но он всё же решил проверить свои догадки. Тренировки сегодня не было, поэтому после завтрака он направился в подвал, но дверь в комнату ожидания прошёл мимо.
За ней находилась ещё одна, не такая уютная и скорее напоминавшая тюрьму. В той комнатушке томились двое молодых нерадивых слуг, коих Хайс подозревал в шпионаже для мерзкого братца. Разумеется, можно было бы просто выгнать парней из особняка и благополучно о них забыть, но тогда сразу же завербовали бы кого-то ещё. Хозяин ничего так не ценил, как свободу, поэтому наслаждался каждым её глотком. Пусть и иллюзорным.
Парни дружно воззрились на него, как только Хайс открыл дверь. Он кивком велел им следовать за ним, а в конце коридора приказал ждать его в комнате для утех. Хайс не сомневался, что те не сбегут – его гнева они боялись больше, чем гнева его брата.
Подойдя к двери комнаты ожидания, он бесцеремонно распахнул её, не стучась. Девушка спала на кровати, завернувшись в одеяло и свернувшись калачиком. Её волосы оказались настоящим ало-бордовым пожарищем, раскиданным по тёмной простыне. Почему-то вчера хозяин не обратил на это внимание, а сейчас застыл, смутившись.
Видимо, ощутив его присутствие, девица разлепила недовольные глаза и уставилась на него. Хайс подошёл к кровати и тоном, не терпящим возражений, произнёс:
– Вставай. Одеваться не надо.