– Ах, мне ж нужно… – рассеяно улыбнулся и стукнул себя пальцем по лбу Док.
Хьюго положил руку на бластер и обреченно посмотрел на Дока. Старик физически не мог произнести ни одного слова, связанного с извинениями. Никаких «простите», «мне жаль», «был дураком», «извините» и др. Кончик острого носа Дока виновато опустился, а глаза посылали недвусмысленные сигналы о помощи. «Сколько раз еще придется унижаться?» – таким же сигналом спросил у него Хьюго, но старик недоуменно поднял бровь. Толпа вновь собрались, их словно в космопорте, не на что посмотреть.
– Ну? – прорычал полковник, мало чем отличающийся от любого полковника другой расы.
– От имени вселенского охотника за головами приношу извинения за моего отчима…
– Старик не извинился, все слышали? – спросил кто-то в первом ряду, толпа озиралась по сторонам, пытаясь выискать пройдоху, принимавшего ставки.
Хьюго выругался, затем склонил голову и продолжил жалостливым голоском:
– Славный боевой медведь Умка, мой старик, лишился рассудка в шахтах планеты Вы-ро-Док, а потому способен произносить лишь жалкие отрывки фраз, оставшиеся в его жалкой, не подлежащей восстановлению памяти… – Хьюго шмыгнул носом, словно получал награду на сцене. – Да и те фразы он способен лишь орать, потому что тю-тю правда!
Толпа и медведи неуверенно переглядывались, пытаясь вспомнить про планету Вы-ро-Док, но во вселенной так много планет, поэтому никто и не возникал. Затем все разом уставились на Дока, который заорал что есть сил: «Хорошо». Хьюго прикусил губу, чтобы не засмеяться, и продолжил:
– В его ограниченный запас фраз не входит «извините», поэтому от его имени, славный боевой медведь Умка, я приношу свои искренние извинения.
– Вообще-то! – возмутился половник. – Умка – это она.
– Да, чертов землянин, она медведица! – прогремел подоспевший большой медведь и толпа сделала пять шагов назад.
Хьюго помрачнел, сумрачно улыбнулся, его взгляд стал черным, как бездна вселенной. Он выглядел не как охотник за головами на службе правительства, а как наемник, для которого слово «убийство» звучит приятнее, чем колыбельная для малыша. Челюсть Хьюго немного съехала влево, он цокнул, и на лице появилась дьявольская ухмылка. Так ухмыляются те, кто знают, куда попадут убитые им ублюдки. Никто не хотел оказаться на месте медведей, а потому толпа оставила их одних.