– Мне бы не хотелось терять двух верных друзей…
Док знал, что хитрец любил лишь их кредиты, однако не знал другого: Хьюго давно проникся к Лууиду и даже несколько раз летал в отпуск на Лоуп, где познакомился с семьей торговца и провел если не лучший, то входящий в десятку отпусков.
– Вселенная с вами, я знаю, где можно попробовать поискать кнопку!
– Только не говори, что… – свирепел Док.
– Уни!
Любую чушь, которую невозможно отыскать, отправляли искать именно в систему Уни. Она находилась неизвестно где, а потому ей приписывали: всевозможные чудеса, мифы, легенды и вообще все, что можно приписывать месту, которое где-то там, наверное, существовало. Одно говорили, что Бог там, и речь не про безызвестного главу ВП. Другие, что системой заправлял карлик, который хотел стать гладиатором, но стал всего-навсего королем. Третьи утверждали, что вселенная – симуляция, разработчики которой находились там. Родители, чтобы дети не бороздили бескрайний космос, а летели по путеводителям, говорили, что там жили их бабушки. Не те милые старушки, дающие кредиты на побрякушки, а те старые брюзжащие бабки, которым и слетай в другую галактику за молоком по акции, и спину почеши. Чего только не таила загадочная система Уни…
Попрощавшись и отслюнявив несколько сот кредитов на сигары, Док предложил Хьюго обойти космопорт снаружи, чтобы не дай Вселенная столкнуться с медведями.
– Домой? – спросил Хьюго.
– Погрызи эсубху[1], а не домой!
– Да какого черта! Ты же знаешь, что в Уни нельзя попасть! Угомонись и извинись перед Мартой, – давил Хьюго.
Док поднял руку вверх, требуя внимания, затем прижался шлемом скафандра к шлему Хьюго и что есть мочи проорал:
– Думаю, что все-таки контрабандисты знают, как попасть в Уни. А я знаю, где найти лучшую из них!
Та, на кого намекал Док, должна Хьюго несколько сот тысяч ответов. К моменту, когда или если они ее найдут, Хьюго дал себе слово, что отбросит вопросы, выжимающее все соки из сердца, оставив лишь те, что диктует расчетливый ум охотника за головами.
– Ладно, я в деле.
Старик подпрыгнул и ударил пяткой о пятку, как лихой ковбой, разве что без характерного «и-ха».