В лифт набилась армия детишек с шариками «Лихо», они так верещали, что в какой-то момент ни Док, ни Хьюго не слышали собственных мыслей, но этого и не требовалось. Они поглядывали на детскую непосредственность, думая о том, что еще не случилось в их жизнях.
Хьюго всего тридцать лет. Впереди вся жизнь, и, вероятно, однажды он созреет для отцовства. Док же и Марта решили, что не будут заводить детей до момента, пока не решат, что это жизненно необходимо. И такая необходимость возникла несколько лет назад, когда Марта вышла на пенсию. Старики искали подходящую даму, чтобы та родила им ребеночка, но оказалось, им сложно угодить. Кто-то говорил им, что безрассудно заводить детей в таком возрасте, но они их не слушали, уверяя, что, как и другие старики, подбирались к принятию искусственного омоложения. Именно ребенок то, что, по мнению Марты и Дока, должно заставить их пересмотреть закостенелые взгляды на эту процедуру, ведь малыш не будет цветком на могилу, а вероятнее всего, они сами застанут его старость.
Расплатившись за парковку, искатели плелись к кораблю, размышляя о том, что делать дальше. Док боялся, что Хьюго будет настаивать вернуться на Землю, и ему будет нечего возразить. Однако, на его радость, с каждым шагом чуткое обоняние улавливало знакомый аромат. Хьюго тоже учуял этот проклятый сандал с черникой и лимоном.
– Чувствуешь? – осторожно спросил Хьюго.
– Уж точно не слышу, – улыбнулся внутренний сноб Дока.
Внутренний голос Хьюго приказывал бежать, но он его не слушал. Док улыбался, будто Сара его родная дочь. Зеленоглазая блондинка прильнула губами к правой щеке старика, затем к левой, оставив на них нежно розовый отпечаток помады, а после приветственного церемониала смирила Хьюго насмешливым взглядом.
– Он до сих пор дуется из-за истории на Иксе?
Хьюго криво улыбался, пытаясь понять: откуда бралась наглость на эту улыбку? Он чертовых девять месяцев гнил в тюрьме, воображая сцену этой встречи: Сара подходит, начинает слезно извиняться. Но улыбаться, словно ничего не произошло? это уже ни в какие ворота.
Док со всех сторон осмотрел лицо Хьюго, как бюст в музее, и легонько кивнул, добавив:
– Да, он определенно дуется.
Сара прикусила нижнюю губу и, как невинная девчонка, пожала плечами. Хьюго находился на грани. Он плотно сжал челюсть, сделал глубокий вдох, надеясь, что не начнет чеканить проклятья. Сара делала вид, что не замечала этого, а потом спросила таким голосом, будто Хьюго виноват во всех грехах Вселенной: