Кризис среднего возраста?
В профессиональных кругах ведутся споры о том, существует ли так называемый "кризис среднего возраста". Эти профессиональные дебаты не помешали общественности использовать этот термин, чтобы пренебрежительно отнести бедственное положение своих собратьев к "минутному безумию", не имеющему более глубоких последствий для всей жизни этого человека, да и для их собственной тоже. Другие используют этот термин для описания широкого спектра неадекватных форм поведения, продолжая отвергать возможность того, что он может иметь значение, а именно: почему возникло это расстройство и что оно может означать для жизни человека, страдающего от него? Независимо от дискуссии, мало кто сомневается в том, что в середине тридцатых – середине сороковых годов у многих возникают различные волнения и замешательство, хотя некоторые обманчиво кажутся проплывающими через мели среднего возраста и беспрепятственно вплывающими в более спокойные моря последующей жизни.
Есть причины, по которым эти нарушения часто проявляются в том возрасте, который мы обычно считаем "серединой жизни". Человек должен отделиться от родителей достаточно долго, чтобы быть в мире, делать выбор, видеть, что работает, что нет, и переживать крах или, по крайней мере, эрозию своих проекций. К этому возрасту сила эго, необходимая для самоанализа, может достичь уровня, когда оно способно размышлять о себе, критиковать себя и рисковать, изменяя выбор, а значит, и ценности. (Я также встречал многих, кому не хватает этой основной силы, и они находят способы саботировать это приглашение к восстановлению своей жизни. Они редко придерживаются терапии или даже приходят на нее). Это более радикальное исследование своей жизни, это более убедительное взаимодействие с душой не может быть предпринято по прихоти или отлажено на семинаре выходного дня. Принять вызов нашей души – значит шагнуть в глубочайший океан, не зная, сможем ли мы доплыть до какого-то нового, далекого берега. И все же, пока мы не согласимся выплыть за пределы знакомых огней оставленного порта, мы никогда не приплывем к новому берегу. Для одних это происходит постепенно, другие оказываются в глубоких водах внезапно.
Как все начиналось
Джозеф пришел на первый час терапии, убежденный в том, что это будет быстрая работа по смазке, как во франчайзинговом чоп-шопе на шоссе. После того как он рассказал о ссоре с женой, я спросил: "Если бы вам пришлось выбирать между вашим браком и азартными играми, что бы вы выбрали?" Он улыбнулся и ответил: "Ну, вы всегда можете жениться". Тогда я понял, что мы попали в глубокую воду. Он пришел на терапию не за исцелением. Он пришел, чтобы выполнить ультиматум жены. Как работающий профессионал, он ускользал из офиса и спускал до тысячи в день на зеленые войлочные столы, а к обеду возвращался, и никто ничего не замечал. Только когда его первому ребенку исполнилось восемнадцать и фонд обучения в колледже был разграблен, все узнали об этой привычке. Джозеф не собирался признавать эту привычку, ее влияние на его семью или то, что в глубине души приводило его на эту ежедневную грань. Каждый, кто имеет дело с любой формой зависимости, знает, что внутри этих людей, отчаянно пытающихся "лечить" свою беду все более дорогостоящими лекарствами, таится целый мир боли.